уехал, ты тоже езжай домой, — велела я девушке.

— Шеф еще на работе, — устало улыбнулась она, выходя в приемную. — И похоже никуда не собирается.

Олег всё ещё на работе. Мысль об этом почему-то давила на меня. Он был здесь, где-то за стеной, всё так же контролируя всё и всех. О чем он думает? Что делает? Не сожалеет ли о принятом сегодня решении?

Я тряхнула головой и выдернула шпильки из волос, позволяя рыжим локонам свободно падать на спину. Хватит трепать себе нервы, нужна брать себя в руки и звонить Марику. И постараться пережить этот разговор.

11

Длинные гудки были ответом на мой звонок. Один, другой, третий.

— Да, — наконец услышала я знакомый голос в трубке. Такой недовольный и такой родной, что невольно тепло разлилось по груди.

— Привет, Марик, это я!

Трубка ответила долгим молчанием.

— Знаешь что, Лив, а не пойти б тебе на…. Хутор!

Да, просто не будет.

— Я сволочь, Марик. Я знаю, — мой голос был послушным и смиренным.

— Да ты не просто сволочь, Лив, ты грязь. Нет, хуже, ты плесень которая питается грязью! Нет, даже еще хуже…

— Остановись, Марик, это уже говорила Камерон Диаз Джулии Робертс! Мы с тобой вместе этот фильм смотрели, забыл? Но общий смысл я уловила!

Трубка снова ответила молчанием, но на этот раз молчание было более напряжённым. Я могла почти услышать, как Марик пытается успокоиться, собраться с мыслями.

— Лив, — наконец прорвался его голос, — ты действительно думаешь, что можешь позвонить и извиниться вот так просто, как будто ничего не произошло? Как будто твоя маленькая «сволочь» внутри вдруг решила выйти на свет и всё исправить?

— Нет…. — мне было стыдно и мерзко.

— Два месяца, Лив, ты пропала на два месяца. Ни звонка, ни сообщения, ничего.

— Марик, я….

— Ты думаешь ты одна под замес угодила? Ты думаешь тебя одну турнули с работы, избавив от хорошей репутации?

Каждое его слово было истинной правдой.

— А ты знаешь, Лив, что теперь ни одно издание не берет меня на работу? Ты знаешь, что благодаря Перумову и его дочке, я вынужден перебиваться фотосессиями на свадьбах?

— Я….

— А что ты, Лив! — его голос сорвался на гневный шёпот. — Ты даже не представляешь, что я чувствовал, когда все рухнуло! Ты не просто пропала из моей жизни, ты забрала с собой все, что у меня было. Мы были командой, Лив! А потом ты просто исчезла, оставив меня одного разгребать весь этот бардак. Я потерял не только работу, я потерял свою жизнь, карьеру, репутацию! За дружбу с тобой я расплатился сполна!

Я крепко сжала трубку, пытаясь не дать слезам прорваться. Марик был прав, и от осознания этого больно кольнуло в груди.

— Я не знала, что всё дойдет до этого, — прошептала я. — Ты думаешь, мне не больно? Я так же потеряла все!

— Не тебе говорить о потерях! — прервал он меня резко. — Тебе просто не понять, что значит остаться без всего и без кого-либо рядом. Ты всегда думаешь только о себе, Лив, всегда. О своей карьере, о своих амбициях, о своей матке, в конце концов! Я предупреждал тебя, что роман с Марком закончится именно так! И было бы ради чего так рисковать! Я предупреждал, что Перумов взбесится, узнав про вас! Ты подставила себя, Лив, но и меня тоже!

Каждое его слово было как удар. Он был прав. Всё это я знала и тогда, и сейчас, но даже с этим знанием продолжала надеяться, что как-то смогу всё исправить.

— Я не могла предвидеть, что всё закончится так… — мой голос был едва слышен. — Я… я просто…

— Ты просто думала, что сможешь всё контролировать, как всегда! — перебил он меня. — Ты думаешь, что можно спать с начальником, и всё обойдется? Ты думаешь, что люди вроде Перумова просто позволят тебе делать, что хочешь, не считаясь с их планами? Это не романтическая комедия, Лив! Это жизнь, и в ней всё имеет последствия.

Молчание повисло в воздухе. Я знала, что каждое его слово правда, но от этого не становилось легче.

— И что теперь? — наконец спросила я. — Мы никогда больше не сможем поговорить как раньше?

— Я хотел поговорить с тобой, я перенес бы все это стойко, если бы ты была рядом! Но ты исчезла….

— Марик, — я глубоко выдохнула, моргая и не позволяя слезам пролиться а щеку. — Единственное, что могу сказать в свое оправдание, что исчезла, оборвала все связи с тобой только потому, что надеялась, что тогда тебя не тронут.

— Ты думала, что, исчезнув, защитишь меня? — его голос стал тише, но гнев всё ещё ощущался. — Лив, так не работает. Ты должна была поговорить со мной, сказать, что происходит. Вместо этого ты бросила всё, словно мы никогда не были друзьями.

Я не знала, что сказать. Он был прав — как всегда. Я пыталась защитить его, но в итоге сделала только хуже.

— Прости, Марик, — тихо произнесла я. — Я правда пыталась. Я не хотела втягивать тебя в это больше, чем уже было. Я… Я не знала, что делать, и просто сбежала. Это не оправдание, я знаю.

— Прости… — он на мгновение замолчал. — Лив, я не знаю, смогу ли когда-нибудь простить тебя за это. Мы были друзьями, и ты мне доверила всё, кроме себя!

Тишину, повисшую между нами можно было резать ножом.

— Выходные. Три бутылки вермута. Четыре коробки конфет. И просмотр Бриджит Джонс! Все три части! — наконец, выдохнул Марик. — И ты будешь подпевать ей, ясно! Вместе со мной!

Слезы все-таки хлынули из глаз. Я прикрыла глаза рукой, стараясь сдержать всхлипывание.

— Ты че, ревешь там, что ли, дура мохнатая? — услышала я в трубке, и это заставило меня всхлипнуть ещё сильнее.

— Да, реву, — призналась я, уже не пытаясь сдерживать слезы. — Ты же знаешь, я не могу без тебя, Марик.

— Ну все, хватит уже, — его голос вдруг стал мягким и тёплым. — Вертушку свою завела, слёзы льёшь… Я же ещё подумаю, что ты меня любишь, а любить такого как я…. Ну ты понимаешь, это моветон.

— Я тебя люблю, Марик. Очень люблю, — прошептала я. — Прости меня!

— Давно простил, Лив. И тоже очень люблю. А теперь переходи уже к делу, хватит заливать телефон, у него от этого контакты переклинит. — Марик снова вернулся к своему привычному тону, заставив меня усмехнуться сквозь слёзы.

— Мне нужно, чтобы ты помог мне, — наконец выдохнула я, чувствуя, как напряжение спадает. — Понимаешь, фотограф, стилист… Ты мне