Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Научная фантастика » Стратег - Евгений И. Астахов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 72
Перейти на страницу:
из водяного плена, но Глас Бездны неумолим.

Со сдавленным стоном он обрушивает на врага всю свою мощь. Ураган крутится всё быстрее, пока не превращается в сплошную стену воды. В какой-то момент в его центре вспыхивает бледное пламя, это Зарвин в последний раз пытается призвать свой огонь, но он тут же гаснет, погребённый под чудовищным напором.

А потом всё стихает. Вихрь опадает, развеиваясь клочьями тумана. На землю рушится нечто, лишь отдалённо напоминающее гуманоида. Будто огромный ком мятой меди и мяса, пробитый осколками костей.

Горнило.

То, что от него осталось.

В связи с убийством представителя клана Консорциум между Волноходцами и этим кланом автоматически объявляется война.

Глас Бездны, хрипя, подползает к растерзанному трупу. Его движения судорожны и слабы, глаза мутнеют от боли и потери крови. Ему хватает сил, чтобы вцепиться когтями в раздавленное лицо.

— Я же говорил, — сипит Ультрис, разрывая мёртвую плоть. — Говорил… что утоплю…

Он заходится в страшном, булькающем смехе, больше похожем на предсмертный хрип. Его тело сотрясается, извергая потоки крови вперемешку с морской водой. Машинально Нова создаёт проход в Магазин и тянется к Регенеративному инъектору, спрятанному в кольце, ведь тот, что находился в особом отсеке доспеха, был давно автоматически использован его Модулем управления.

А потом обмякает.

Только еле слышный присвист дыхания напоминает о том, что он ещё жив.

Парой метров правее открывается ещё один портал, и разрушенные камни площади гремят под чужими ногами.

[1]. Дезактива́ция — это один из видов обеззараживания, представляет собой удаление радиоактивных веществ с заражённой территории, с поверхности зданий, сооружений, техники, одежды, средств индивидуальной защиты, воды, продовольствия.

Глава 11

Тай чувствует, как жало Ехидны впивается ему в позвоночник, прожигая плоть. Боль вспыхивает раскалённой иглой и тут же гаснет, сменяясь леденящим онемением. Ноги отказывают, и мечник рушится на колени, роняя катану. Руки безвольно повисают плетьми.

Отражающий покров пожирает много арканы в активном состоянии. Выгоднее включать его за миг до атаки. Этот подход явно показал свои недостатки.

«Паралитический яд, — холодно констатирует разум. — Быстродействующий. Вероятно, с нейротоксическим эффектом».

Николай пытается пошевелиться, напрячь мышцы, но тело больше ему не подчиняется. Все движения выходят до невозможности медленными, требующими колоссальных усилий. Чтобы протолкнуть кислород в лёгкие, уходит столько же сил, сколько нужно, чтобы затолкать Сизифов валун в гору.

Даже моргнуть по своей воле не получается. Он может лишь беспомощно наблюдать, как Ехидна неторопливо обходит его по кругу, словно любуясь своей работой.

— Ты дрался умело, и ты… проиграл, — шепчет она на ухо мечнику.

Обжигающее дыхание Амелии на коже отдаёт токсичным химозным душком.

Преодолевая невероятное сопротивление яда, Тай тянется к кольцу. Тянется за антидотом так долго, что Солнце, не выдержав энтропии вселенной, обращается чёрной дырой. Молниеносно мелькает конечность противницы, и человеческая кисть отлетает прочь, срезанная на уровне запястья. Ярчайшая боль вспыхивает и уступает место онемению.

В его ушах резонирует хриплый усталый смех Метаморфа. Она пошатывается, и цокот её костяных каблуков на миг заглушает хохот девушки.

— Почему ты упорствуешь? — Ехидну явно забавляет это зрелище, и ироническая улыбка мелькает на лице, скрытом маской. — Почему не сдаёшься?

— Потому что не умею, — еле слышно шепчет Николай, вынуждая язык, губы и лёгкие выдавить из себя несколько слов.

Слабость стремительно растекается по его венам, но паники нет. Мечник давно научился смотреть в лицо смерти без страха. В конце концов, это его работа. Его предназначение.

«Даже обезглавленная, голова должна думать».

Голос отца, цитирующий японского писателя и философа, всплывает в памяти, как всегда чёткий и строгий. Николай мысленно прокручивает те тренировки. Бесчисленные часы, проведённые в доджо, оттачивая удар за ударом, в попытке догнать недостижимый идеал. Медитации, закалявшие дух и тело.

Это было нечто большее, чем просто следование традициям предков. Тай знал, что ему никогда не пригодятся эти умения. По крайней мере, так ему казалось в те годы. Просто кенджутсу было тем, что объединяло их с отцом. Общее занятие, позволявшее не говоря ничего, сказать всё.

Отец был немногословным человеком, но он готовил Тая к взрослой жизни, как умел. Прививал ему добродетели и дисциплину, которые непременно должны были пригодиться сыну в дни невзгод и ненастий.

«Дисциплина важнее мотивации, — так говорил отец. — Мотивация появляется и исчезает. Дисциплина — это то, что остаётся с тобой, несмотря ни на что, и толкает тебя действовать даже в самой беспросветной ситуации».

Тем временем, Ехидна, покачнувшись, выплёвывает почерневшую кровь и вскидывает костяной клинок для удара.

А Николай медленно закрывает глаза.

Он находится в шаге от смерти, и ряд оставшихся у него опций становится у́же с каждым прошедшим мгновением. Нейтрализация токсинов может помочь в текущей ситуации, но одной её будет недостаточно.

Придётся использовать козырь, который несёт с собой и угрозу, и спасение. Активировав его, выключить уже не получится, пока способность не сожжёт всю имеющуюся аркану. Всё честно. Путь самурая — это клинок, по обе стороны которого лежит только смерть.

На миг Тай проваливается в прошлое и наяву видит тот зал, с отполированным сотнями ног деревянным полом, стойками с оружием, гербом их доджо и портретом дедушки.

«Решись умереть, и ты обретёшь силу жить».

Глухой удар боке́на[1] эхом разносится по залу, и юноша, стиснув зубы, потирает ушибленное место. Наставник же опускает учебный меч и поясняет глухим мерным голосом:

— Эта фраза — квинтэссенция учения Пути Воина. В ней заключён один из главных принципов бушидо — быть готовым принять смерть в любой момент. Лишь когда человек полностью осознает хрупкость своего существования и примет неизбежность ухода в последний путь, только тогда он действительно обретёт свободу. Свободу от страха. Свободу от сомнений. Свободу от оков привязанностей и желаний.

Юноша с лёгким изумлением смотрит на рассказчика. Тот никогда не был столь словоохотлив. Всегда говорил так мало, что казалось, ему платят полновесным золотом за каждую минуту, проведённую в молчании.

— Ведь что может устрашить того, кто уже смирился со смертью? Какие преграды могут устоять перед тем, чья воля не сковывается ничем мирским? В такой безграничной свободе и раскрывается истинная сила духа воина. Только обняв смерть, как постоянного спутника, можно воистину научиться жить. Жить в полную силу, не ограничиваясь рамками, не отвлекаясь на суетное. Лишь взрастив эту окончательную решимость встретить свой конец с достоинством, самурай обретает подлинную силу.

Наставник молчит, долго, очень долго и, наконец, спрашивает:

— Понял, сын?

Со

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 72
Перейти на страницу: