— Я согласен, — еле слышно пролепетал Кравцов.

— Не слышу, — нахмурился я.

— Я согласен признаться, — громче повторил ректор.

— Отлично, — кивнул я.

И повернулся к судебным заседателям.

— Не забудьте записать его показания. Они докажут невиновность семьи Лабуалей.

Я взялся за ручки ректорского кресла и выкатил его на середину зала.

— Говори. Начни с того, как ты убил Степана.

— Когда демон вырвался из ловушки и воплотился в меня, я оказался в опасности, — с трудом начал Кравцов. — Степан раньше был ликтором. Я знал, что он убьет меня — ведь другого способа избавить меня от демона просто не было. Я решил опередить Степана. Выхватил меч. Мы всегда держали оружие при себе — на этом настаивал Степан. Ведь мы работали с демонами.

Кравцов перевел дыхание.

— Степан понял, что случилось. Он схватил железную стойку и успел отбить мой удар. Я никогда не был хорошим фехтовальщиком. Это уже потом…

Он замолчал, но я поторопил его:

— Говори дальше.

— Степан ударил меня по спине. Я упал. Было очень больно — он повредил мне позвоночник. Но демон придавал мне сил. Когда Степан размахнулся для второго удара, я успел воткнуть в него меч.

Кравцов скривил лицо.

— Я просто хотел жить. А демон воспользовался этим. Гвардейцы Трубецкого прибежали не сразу, и я успел сообразить, что делать дальше. Я объявил Степана Одержимым, и мне поверили.

— Трусливая сволочь, — негромко проронил Степан Лабуаль.

Ректор сделал вид, что не услышал этого.

— Позже, в лечебнице у меня открылся дар Видящего мага. И я почувствовал, что Степан жив. Он стал призраком. Я испугался, что рано или поздно он доберется до меня и убьет. Призраки могут стать очень сильными — не сразу, конечно. У меня было время, чтобы придумать план.

— И что ты придумал? — спросил я.

— У всех призраков есть привязки. Это или место силы, или какая-то дорогая призраку вещь. Или близкий человек. Я решил уничтожить привязки Степана. Это ослабило бы призрака и даже могло его убить.

— И ты решил, что Степан привязан к сыну?

Ректор пожал плечами.

— Это было очевидно. Но я не мог просто убить Николая. И тогда решил его подставить.

— Вот сейчас рассказывай очень подробно, — напомнил я. — От этого зависит твоя жизнь.

— Мой демон был менталистом. Благодаря ему, я мог влиять на людей. Не на всех, а только на тех, кто испытывал какую-то сильную страсть. Этим я и воспользовался. Я узнал, что мой студент Трубецкой влюбился в Машу, внучку профессора Лабуаля. Да, к тому времени Николай Лабуаль уже стал профессором. Мне было легко захватить разум Трубецкого.

— Ты надеялся, что он нападет на Машу? — уточнил я.

— Да, — кивнул ректор. — Или на профессора, который наверняка не одобрил бы его ухаживания.

— Понятно. Скажи еще раз, громко и внятно — Юрий Трубецкой был под твоим ментальным влиянием? Ты это подтверждаешь?

— Да, я подтверждаю, что Юрий Трубецкой действовал под моим влиянием. Он не мог сопротивляться силе моего демона.

— Отлично, — кивнул я. — Запишите это в протокол.

Потом внимательно посмотрел на ректора.

— Ты сам был на даче в момент убийства? Видел, кто убил Трубецкого? Не ври мне, я меня есть способ проверить.

— Я не был там, — пробормотал Кравцов. — Там был мой демон. Он частично воплотился в Трубецкого, чтобы лучше контролировать его.

— Что он видел?

— Юрия Трубецкого убил призрак. А Николай Лабуаль приехал позже.

— Что и требовалось доказать, — кивнул я.

Ректор снова замолчал.

— Хочешь еще что-нибудь рассказать? — спросил я его.

Взгляд Кравцова метнулся в сторону.

— Нет.

— А про поджигателей? — напомнил я. — Это ты послал их сжечь дачу профессора? И даже сам поехал с ними.

— Да! — выкрикнул Кравцов. — Это я! Вы же знаете это, так зачем вы меня мучаете? Я сто лет жил в страхе, у меня нервы ни к черту!

Я увидел, что по лицу Кравцова текут слезы.

— Жалость какая, — усмехнулся я. — Но ты все же возьми себя в руки и объясни, зачем тебе понадобилось сжигать дом?

— Призрак почуял меня, когда убивал Трубецкого. Он был очень силен, и я испугался. Я решил, что дом тоже придает ему сил — ведь призрак не просто так поселился именно в этом доме. Я не знал, что мне делать. Да еще и вы за мной охотились! Я был в отчаянии! Взял под свой контроль друзей Трубецкого и послал их сжечь дачу.

— Видишь, — одобрительно кивнул я. — Сознался, и на душе легче. Может, еще в чем-нибудь сознаешься?

Но ректор упорно молчал.

— Ладно, — усмехнулся я и повернулся к императору. — Ваше величество, не желаете огласить приговор?

— Показания ректора Кравцова подтверждают невиновность Николая Лабуаля, — веско сказал император. — Николай Лабуаль, вы свободны!

Жандармы отошли от профессора. Но он так и остался сидеть на скамейке для подсудимых — у него не было сил подняться.

Маша сорвалась с места и первой подбежала к профессору.

— Дедушка! — крикнула она, обливаясь слезами, и обняла профессора за шею. — Дедушка!

Профессор дрожащей рукой гладил ее по спине.

— Ну, что ты! — бормотал он. — Ну, успокойся. Люди смотрят…

И вдруг сам тоже заплакал.

— Идем, дедушка, — повторяла Маша. — Идем со мной.

Степан Лабуаль подлетел к сыну и вместе с Машей помог ему подняться. Вид у профессора был растерянный. Он даже не понимал, что прямо сейчас видит своего отца, которого давно считал покойным

Да, этим двоим еще предстоит знакомиться заново.

Ну, как-нибудь справятся.

Аня, которую так и не успели вывести из зала, подошла ко мне и бесцеремонно дернула меня за рукав:

— Ну, вы даете, господин барон! Зря я вам не верила. Простите.

Она посмотрела на ректора и хотела что-то сказать, но