в общем-то, пофигу. Выкинуть из головы эту историю и забыть. А ещё лучше — пойти к Банкину и сказать, что у него «цеппелины» взбунтовались. Чтобы он эту хунту к ногтю прижал ещё до старта.

Я даже захихикал. Вот уж, в натуре, сношала жаба гадюку, попробуй определись, на чьей ты стороне.

Но какой-то назойливый голосок внутри головы мне мешал.

Ян принял неверное решение и сотворил херню. Ян мне не нравится, но он — «свой». Из моей «стаи». И мне не хотелось бы прочитать однажды в новостях, что его нашли фрагментарно в лесопосадке.

Я вздохнул.

Присел на лавочку на остановке, достал из внутреннего кармана свой блокнот, открыл на списке дел и вписал туда «позвонить Яну».

А решать, что делать я буду, когда вытрясу из этого придурка все подробности.

Когда я пришел домой, меня занимали уже совсем другие мысли. Я клятвенно пообещал Наташе, что помогу с ее вожделенной школой актеров, в смысле, что честно встану рядом с ней, буду балагурить и кривляться со всей возможной экспрессией. В отличие от туманных планов Яна на рок-клуб, свои актеры под рукой — это прямо очень ценно. Можно наснимать материала для клипов тонны, и ещё и никому отдельно за это не платить. Мечта, фигли! Ясное дело, там будут всякие нюансы, но в любом случае, эта игра стоит того, чтобы в нее ввязаться.

Я поднимался по лестнице к себе домой, корчил рожи, шепотом проговаривал всякие ехидные шутеечки.

— … а сейчас у нас мальчик Петя и девочка Катя изобразят брачный танец папуасов из племени мумбо-юмбо, — вполголоса сказал я, отрывая дверь в свою квартиру. Я плохо себе представлял, как именно учат актерскому мастерству в реальности. Только в кино видел. Но изобразить-то они могут, ведь так?

— Здравствуйте, Владимир Викторович, — раздался из сумеречной прихожей голос Севы.

— Ох ты ж! — я даже подпрыгнул от неожиданности. — Ты чего тут в темноте прячешься? Меня караулишь?

— Ну, в общем, да, — смущённо проговорил он. — Сашка на рынок поехал, узнал что-то про вечерние распродажи, мол, там дёшево все… А я сказал, что болею, чтобы… В общем, я поговорит хотел. Насчёт… ну… Елены Сергеевны.

— О как, — я принялся стягивать пальто. — А я уж даже забыл про тебя, донжуан ты наш. Ну пойдем тогда что ли на кухню, поболтаем. Заодно пообедаем.

Сева выглядел очень забавно. По его лицу можно было сейчас писать аллегорическую картину «идущие на смерть приветствуют тебя». Насупленный такой, челка взлохмачена, на лбу — упрямая складка.

Я открыл холодос, достал оттуда сковороду с тушёной картошкой с мясом, Ева готовила. Поставил на плиту, включил кран, наполнил чайник. О, ещё же солений мне тут вручили от щедрот! Отличный повод заценить.

— А чего молчишь-то? — не поворачиваясь, спросил я. — Ну давай, вещай, что там ты нарешал.

— В общем, я тут подумал… — сказал Сева. — Я подумал, что согласен на условия Елены Сергеевны.

— Хех, внезапно! — я подавил в себе желание засмеяться. Блин, ну вот натурально, в целом в самой ситуации ничего особенно смешного. Жизнь по всякому поворачивается, карьеры по-разному начинаются. Но вот в случае этого конкретного Севы… Просто охренеть, как не вяжется с тем, что он будет потом продвигать. И что призвание женщины — рожать детей, и про семейные ценности, и про священные узы брака… Или как раз наоборот? Вот это, что я сейчас наблюдаю — съёмки в порно, той-бой при замужней даме — это как раз и есть причина, что он в будущем пойдет на все эти вещи войной?

— Вам это кажется смешным, да? — насупился Сева.

— Да нет, не бери в голову, — отмахнулся я. — Будешь ужинать? Тут на двоих хватит.

— Я… Нет, что-то не хочется, — Сева помотал головой.

— Ну, хозяин-барин, — пожал плечами я. Достал из шкафа тарелку, навалил до краев ароматного месива из кусочков мяса, картошки и овощей. Открыл хлебницу. — Блин, хлеба забыл купить…

— У меня есть, — встрепенулся Сева. — Сейчас принесу!

Он метнулся из кухни в свою комнату, а я посмотрел на банки с соленьями. Огурчики, ассорти из патиссонов, помидорок и кукурузок, некий овощной салат. С чего начать?

— Энеке-бенеке ели вареники, — произвел я нехитрый выбор. Счастье быть вскрытой первым выпало банке с огурцами. Значит, так и поступим.

— Вот, пожалуйста, — Сева положил на стол полбуханки серого.

— Спасибище, — я подмигнул.

— Я знаю, вы меня осуждаете, — Сева посопел. — Но вы не знаете, что такое жизнь в деревне. Мне нельзя туда возвращаться, понимаете? Там все такое… Липкое, вязкое… Оно затягивает, как болото. Ты все время думаешь:"Все, так жить нельзя! Завтра же собираю вещи и уезжаю! Хоть с попуткой, хоть пешком, только подальше отсюда!' А назавтра… Ничего не происходит. Вроде все решил, но двинуться не можешь. Как муха в смоле. И дни вот так длятся и длятся. И ты смотришь на деда Васю и думаешь, что будешь вот как он. Материть всех с лавочки. И рассказывать, как мечтал уехать в город…

Сева перевел дух и посмотрел на меня. Пока он говорил все это тихим голосом, он сверлил глазами пол.

Я понял, что даже ему сочувствую немножко. Ну или, скорее, понимаю что ли.

— Ну раз все решил, хорошо, — сказал я. — Как думаешь, не поздно сейчас твоей Елене Сергеевне звонить?

— А? — вскинулся он. — В смысле?

— Ну, в смысле, не скомпрометируем ее перед мужем и все такое? — усмехнулся я.

— Наверное, если вы позвоните, то нет, — неуверенно сказал он.

«Можно подумать, между нами такая гигантская разница…» — мысленно фыркнул я.

— Тогда сейчас доем… — я посмотрел на тарелку, а потом на часы. — Хотя нет, половина одиннадцатого. Давай я сначала позвоню, а то потом это будет уже неприлично.

— И все? — Сева с надеждой посмотрел на меня.

— А, ты на самом деле ждал, что я тебя отговорю? — засмеялся я.

Он снова уставился в пол. Сцепил пальцы, зажал их между коленями. Минуты три молчал, не меньше. Потом посмотрел на меня. В глазах его зажглась решимость.

— Нет, — он мотнул головой. — Не хочу возвращаться. Я готов!

«Как пионер-герой», — подумал я и встал из-за стола.