Тяжело давались звонки и визиты клиентов Киры. Многие не знали о случившемся. Одни приходили в назначенное им время, другие, желая записаться или перенести визит, не дозванивались до Киры и названивали то ей, то Регине, реже ― Саше. Большинство реагировало адекватно: удивлялись, огорчались, выражали сочувствие и прощались, но случалась и другая реакция.

Одна клиентка, услышав о гибели Киры, выпучила глаза и спросила:

― И кто мне теперь маникюр сделает? У меня завтра встреча очень важная, я что, должна с кошмаром на руках туда идти? Куда я теперь запишусь, у всех нормальных мастеров запись за неделю!

И так она возмущалась минут пять, пока Саша не закончила массаж, не вышла на ее вопли и не послала дамочку в дальнее путешествие. Весьма грубо, Лера от неожиданности даже ойкнула. Зато поток возмущения сразу иссяк, клиентка развернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Чего она от них хотела, никто так и не понял. Ни парикмахер, ни косметолог, ни тем более массажист при всем желании не могут сделать маникюр, даже если у них найдется свободное время.

Другая клиентка Киры, желавшая записаться на педикюр, сначала растерянно замолчала, а потом стала допытываться, как ей быть со скидкой. Кира практиковала «программу лояльности»: каждая пятая одинаковая процедура шла с десятипроцентной скидкой, а на каждую десятую она скидывала целых двадцать при условии, что сделаны они были за определенный период. И вот у той клиентки педикюр как раз должен был быть десятым. И она все спрашивала, как ей получить эту скидку и неужели же она зря ходила на процедуры строго по расписанию, как на работу. Тут нервы сдали уже у самой Леры, и она предложила клиентке прийти на похороны Киры и там поинтересоваться над ее гробом, не восстанет ли та из мертвых, чтобы выполнить свои обязательства по процедуре со скидкой. После чего сбросила звонок и добавила номер клиентки в черный список. К черту таких!

Она как раз выдыхала после разговора, когда хлопнула входная дверь. Лера легонько вздрогнула и высунулась из кухни, почти не дыша. Но, конечно, пришла не внезапно воскресшая Кира, а всего лишь Саша. Она убегала по каким-то делам, пользуясь окном в записях, и заодно зашла в магазин, чтобы купить себе обед. Лера брала еду из дома, но попросила ее взять к чаю большую булку с маком: сегодня ей требовалось немного «гормонов счастья» из сладкой выпечки.

Саша себя домашней готовкой не утруждала и предпочитала между клиентами закидываться каким-нибудь творожком или кефиром и покупным салатом. Лере такое сочетание казалось странным, а еще больше удивляло, откуда у Саши силы на массаж при таком скромном питании. Может, она отъедается во внерабочие часы? Ведь руки у нее очень даже сильные, Лера лично проверяла пару раз.

― Держи. ― Проходя мимо, Саша сунула ей заказанную булку. ― Ты как, свободна сейчас? Пообедаем?

Не дожидаясь ответа, она шагнула к кофеварке и принялась возиться с ней, щедро насыпая кофе в одноразовый фильтр.

Лера особого голода не чувствовала, во всяком случае, принесенные из дома тушеные и свежие овощи, запеченная курица и сырники ее пока совершенно не соблазняли, поэтому она решила за компанию с Сашей выпить кофе и съесть булочку.

В коридоре послышались голоса, снова хлопнула дверь, и после небольшой паузы чуть шаркающие шаги направились к кухне. Вскоре на пороге появилась Регина.

На ней совсем не было лица. Может, клиенты и не особо это замечали, но Лере ее нетипичная бледность бросалась в глаза. Подруга тяжело опустилась на стул и откинулась на его спинку, бессильно свесив руки.

― Будешь с нами кофе? ― мягко предложила Лера.

Регина помотала головой и мрачно выдохнула:

― Ничего не хочу. Надо, наверное, отменять остальных и домой идти, но…

Она осеклась и вздохнула, качая головой и пялясь в одну ей видимую точку.

Это уже выглядело странно. Они все шокированы известием, и каждый по-своему оплакивает Киру, но реакция Регины ― слишком уж эмоциональная. Особенно если учесть, что общения с полицией ей почти не досталось.

Кофеварка заворчала, раздраженно пофыркивая. Саша открыла створку окна настежь, впуская в помещение уличный шум, запахи лета и свежий воздух.

― Да ладно, не расстраивайся ты так, ― бросила она Регине в своей обычной резковатой манере. ― Теперь Кирин жених свободен, может, все-таки обратит внимание на тебя.

― Саша! ― укоризненно осадила ее Лера. ― Нельзя же так…

Хотя, вероятно, у Регины такие мысли тоже проскальзывали, ведь Виктор ей сразу понравился, и она действительно строила ему глазки, не хуже нее видя, что он «в поиске», как говорится. Увы, женщина с ребенком ему оказалась неинтересна. И вряд ли это изменится теперь, если рассуждать рационально. Но эмоционально можно и понадеяться, а потом почувствовать себя виноватой. Может, это и угнетает Регину так сильно?

― Почему нельзя? ― Саша усмехнулась, откручивая крышечку на бутылке сладкого питьевого йогурта. ― Видно же, что мужику, в общем-то, все равно, просто жениться приспичило. А сейчас приспичит еще сильнее, потому что он уже настроился.

Регина на ее слова никак не прореагировала, а Лера послала осуждающий взгляд. Она была уверена, что Саша говорит так не из-за скверного характера. Скорее, это такая реакция на стресс, защитная. Цинизм ― очень удобная маска, когда хочется если не быть, то хотя бы казаться сильной. А еще очень модная.

― Дело не в этом, ― бесцветным голосом произнесла Регина, продолжая пялиться все в ту же точку. ― Дело в мешке.

― В каком мешке? ― не поняла Лера.

― Который был у Киры на голове. Не просто так мы такой же в гостинице нашли, не просто…

― Да о чем ты?

Регина перевела взгляд на нее, в ее глазах плескался ужас.

― Помните, какой она была во вторник?

― Какой она была? ― удивилась Саша.

― Дерганной. Нервной. Раздражительной.

― Нормальный мандраж перед свадьбой, ― предположила Лера. ― Она такой уже неделю была.

― Не такой…

― Чем ближе событие, тем сильнее нервы, ― пожала плечами Саша. ― То не так, это не эдак, проблемы копятся, времени остается мало.

― А я вам говорю: последние два дня, что мы ее видели, все было иначе. И не просто так она в среду выходной себе сделала. Но я тогда тоже значения не придала, списала на предсвадебные хлопоты. А теперь думаю, в другом дело.

― И в чем же? ― меланхолично поинтересовалась Саша, неторопливо потягивая йогурт.

― Думаю, она тоже снова нашла мешок.

Саша фыркнула, а Лера нахмурилась и уточнила:

― В каком смысле ― тоже?

― Когда сегодня из квартиры вышла, я на пороге у себя мешок нашла. Опять не придала значения и вообще решила, что уборщица тряпку бросила. Еще разозлилась на нее… А теперь понимаю, что это не тряпка была. А мешок.

― Типа того, что в гостинице был? ― испуганно уточнила Лера. ― И… на теле Киры?

― Да! И я думаю, все это связано. Это как… предупреждение. Серийные убийцы ведь любят играть с жертвами, запугивать их…

― А чего ты полиции не сказала?

― А они бы меня послушали? ― Регина презрительно скривилась. ― Ты полицию нашу не знаешь? У меня никаких фактов, только домыслы. Мешок, который нашла, я выбросила. Так что они бы мне даже не поверили. А я, видимо, следующая. Может, мне уехать? К матери? Ева сейчас там. Всем вместе не так страшно будет…

― Ну да, если за тобой охотится чокнутый маньяк, самое разумное решение ― привести его к матери и дочери в глушь, ― язвительно заметила Саша. ― Где там твоя мать нынче живет-то?

Лера снова выразительно посмотрела на нее, но та только отмахнулась.

― Девчат, давайте рассуждать здраво. Во-первых, ты понятия не имеешь, что нашла. Если приняла за тряпку, так, возможно, это и была тряпка, а теперь ты на нервной почве выдумываешь. Во-вторых, полиция у Киры, очевидно, никакого мешка не нашла, иначе нас по-другому о нем расспрашивали бы. Да и нам она ничего такого не рассказывала. А если бы она не просто его нашла, а еще и психовала бы из-за такой находки, то обязательно рассказала.