от него. Если он не был дураком, то уже наверняка сместился в сторону. Оставалось надеяться, что Уотсон еще жив. Это было также на руку снайперу, так как, пока он находится рядом с Уотсоном, его не забросают гранатами.

В траве на миг показалось что-то громоздкое. Борланд не разобрал, что именно. Глянув на Фармера, он вытянул палец и ткнул им вниз – оставайся здесь, мол.

Парень кивнул, продолжая держать винтовку Уотсона. Борланд похлопал Литеру по плечу, на миг задержав руку, чтобы девушка не вставала, и медленно начал отходить вправо, к дальнему выходу из руин фермы.

Однако сделать больше трех шагов ему не удалось. КПК мягко завибрировал. Борланд озадаченно взглянул на экран, на котором мигала иконка входящего сообщения.

– Борланд, – тихо позвал его Фармер. Сталкер посмотрел на него, и парень указал большим пальцем назад.

– Что-то мелькает, – сказал он, – непонятное.

Даже с такого расстояния Борланд разглядел, что в траве виднеется какой-то явно металлический предмет, но что именно, не разобрал. КПК продолжал вибрировать, и Борланд ткнул пальцем в желтый значок.

Сообщение пришло от Уотсона. В тексте письма – всего три буквы: «РПГ».

– Бежим! – крикнул Борланд, прыгая к Литере и рывком поднимая ее с земли. Фармер бросился в противоположную сторону, пробежал метра четыре и упал ничком.

Борланд с Литерой не преодолели и половины этого расстояния, когда раздался характерный хлопок и сразу же за ним – свист. Сталкер на миг заметил в широком оконном проеме летящую гранату, толкнул Литеру за колонну и упал на девушку сверху.

Прогремел взрыв, сталкера засыпало кучей строительного мусора. Ручной противотанковый гранатомет – это не шутка! Не сделай Уотсон предупреждение человеку из команды, Пророк вышел бы из схватки абсолютным победителем. Борланд уже не сомневался, что они встретили именно того, кого искали.

Снова поднявшись на ноги, он увлек за собой Литеру и побежал дальше, не выпуская руки девушки. Пока пыль не улеглась, необходимо было срочно менять позицию. Борланд надеялся, что Фармер догадается сделать то же самое. Дальше никаких окон или других отверстий в левой стене не было, так что уход от места взрыва удалось совершить без приключений.

Винтовка все еще болталась на спине Борланда, чему сталкер был несказанно рад. Литера осталась без оружия, и теперь у них была одна FN-2000 на двоих. Добравшись до угла, где размещался выход со стороны правой стены, Борланд повернул к себе лицо девушки. Та была напугана, дышала шумно, учащенно, но внешних признаков шокового состояния не наблюдалось.

– Спрячься, – коротко приказал Борланд. – Я разберусь со снайпером. Не вздумай высовываться, сколько бы времени это ни заняло. Поняла?

Литера быстро закивала, но в глазах ее промелькнуло недоверие. Она молчала, и все же сталкер догадался, что девушка искренне считает Уотсона мертвым.

– Литера, твой друг жив, – сказал Борланд. – Он прислал мне предупреждение о гранате. Но не пытайся связываться с ним по сети. Просто спрячься и жди, когда все закончится.

Девушка немного успокоилась, но все еще не произносила ни слова. Борланд оставил ее в укрытии и выбрался под открытое небо. Разговор подождет до лучших времен.

Скользнув к ближайшим кустам, он зарылся в них и замер, прислушиваясь к ветру и отсекая все посторонние звуки. Борланду предстояла непростая задача: незаметно подобраться к снайперу и вычислить его местонахождение. А в таком кропотливом деле главное – не торопиться.

В течение следующих сорока минут сталкер не заметил ни единого движения впереди себя. Очень медленно, буквально по несколько сантиметров, он ползком продвигался в зарослях, приближаясь к лежащему Уотсону. Борланда беспокоило, что парень не шевелится столько времени. Либо он уже умер, либо старательно притворялся мертвым. Послать ему сообщение Борланд не рискнул – неизвестно, как снайпер отреагирует на жужжание коммуникатора, да и сумеет ли напарник прочесть почту и ответить? В конце концов Борланд отбросил эту идею. Парень давно вышел бы на связь сам, если бы мог. Собственный наладонник сталкер перевел в бесшумный режим – на случай, если кто-то захочет ему самому кинуть сообщение. Перед этим он отправил Фармеру предупреждение: ничего не отсылать Уотсону.

Снайперское состояние души наполнило Борланда через полчаса. Не позволяя душному пологу монотонности накрыть себя, сталкер продолжал лежать без движения, внимательно фиксируя все звуки. Он слышал, как в нескольких сотнях метров пробежала семейка кабанов и как далеко, на Рубеже, кто-то пальнул из охотничьего ружья. Солнце медленно катилось по небу, а Борланд лежал и просто выжидал.

Это являлось самым важным испытанием для любого снайпера. Не то главное, как хорошо ты стреляешь. Или насколько быстро это делаешь. Не важно, способен ли ты проползти на брюхе несколько километров, не поднимая голову выше полуметра над землей.

Главное, сколько ты можешь вытерпеть в режиме боевого ожидания.

В снайперской дуэли это становилось важнейшим фактором для одержания победы. Борланд слыхал о случаях, когда снайперы практически без движения выжидали многие часы, если понадобится – несколько суток. Один интрудер из подразделения «Мизантроп» ждал неделю. В хвойных лесах Крымских гор. Лежал, ни разу не поднявшись, семь с половиной суток. Питался пищевой смесью через трубочку, что вела к емкости в рюкзаке, и армейскими рационами. Природные надобности справлял там же, на месте. Короткие периоды дремоты, добровольное оцепенение по внутреннему биоритму, ежечасные гимнастические упражнения с амплитудой движения в десять сантиметров. Затем, на рассвете восьмого дня, одно движение лежащим на спусковом крючке пальцем – выстрел. Задание выполнено. Противник не сумел вынести нечеловеческого напряжения и совершил ошибку. Переместился на метр в сторону, или чихнул, или непроизвольно дернул затекшей рукой… уже никто не узнает. На кого именно тот интрудер охотился в горах Крыма, история умалчивает.

Борланду в любом случае не требовалось ждать так долго, но и профессионалом в этой области он себя тоже не считал. Сталкер предвидел психологические проблемы, которые будут одолевать его в течение ближайших часов, и постарался к ним приготовиться.

Лежать в засаде для незнающего человека всегда романтично. Пока не уляжешься сам и не прочувствуешь во всей обескураживающей ясности: стоит слишком высоко поднять голову – опустится она уже в нескольких метрах от тебя.

Первые минут десять ты сконцентрирован на задаче. Затем начинаешь непроизвольно ерзать. Через час тебе становится скучно, и в сознание лезут различные отвлекающие картины воспоминаний. Еще через некоторое время ты мысленно насвистываешь навязшую на зубах попсовую песенку, а в голове роями и стаями проносятся обрывки ничего не значащих разговоров, образы знакомых и незнакомых тебе людей, строки из какой-нибудь прочитанной в прошлом газетной статьи. Окружающий антураж