Женщина смотрела на юношу так, словно видела не только его лицо, а нечто гораздо большее. Уилл вспомнил, что Джастис говорил о том, кто мог бы им помочь, кто был наделён всей древней мудростью Хранителей, и вдруг понял…

– Вы – Старейшина.

– Здесь ты в безопасности, Уилл, – произнесла она. – Мы – Хранители. Наш священный долг – сражаться с Тьмой.

– В безопасности, – повторил он.

«Никто из нас не в безопасности», – так говорил Джастис.

Волосы Старейшины были уложены в ту же причёску, что и у остальных: часть прядей собраны в пучок, а остальные свободно ниспадали на спину. Белоснежные пряди, как одежды, как гигантские колонны из белого мрамора, поднимавшиеся к сводчатому потолку, делали собеседницу похожей на часть Большого Зала.

– Это – Чертог Хранителей. – Женщина жестом обвела помещение. – Когда-то он назывался Чертогом Королей. А также другими именами: Неугасимая Звезда и её светоч, Последнее Пламя. Давным-давно это место было последним оплотом в войне против Тёмного Короля, – она говорила, и её голос оживлял древние образы перед внутренним взором. – Теперь слава Чертога померкла, и солнце его почти закатилось. И всё же он выстоял и выстоит, покуда мы несём дозор в затянувшихся сумерках, оберегая мир от наступающей тьмы. Саймон может быть сильнее снаружи, но под защитой этих стен никто не в состоянии бросить нам вызов.

Уилл помнил, как Хранители отгоняли тьму, как мчались по болоту строем белого света. Они были уверены в своей власти на собственной земле, и Оставшиеся убоялись их.

Джастис рассказывал об этом месте.

«Огни мира гасли один за другим, доколе не остался лишь светоч – Последнее Пламя. Оставшиеся борцы с тьмой собрались рядом с ним на последний бой…»

Здесь, в этом самом месте! Уилл с трепетом и изумлением осмотрелся, окинул взглядом древние колонны и четыре пустующих трона. Чертог стоял, когда его народ уже обратился в прах, канул в тишину веков, а его истории позабыли…

Но если это и была последняя цитадель, то всё, о чём рассказывал Джастис, являлось правдой. Уилл находился в том самом Чертоге, который пережил последнюю битву.

«Единственное место, которое Тёмный Король так и не сумел завоевать…» – промелькнула в сознании мысль.

– Тут всё кажется знакомым, правда? – проговорила Старейшина. – Словно ты уже бывал здесь раньше.

– Откуда вы знаете?

– Послушники иногда чувствуют то же самое, – ответила она. – Но не только Хранители однажды ходили по этим залам.

Уилла снова захлестнуло ощущение, что его окружили призраки хорошо знакомого места, которое больше не существовало. Он как будто смотрел на кости великого древнего зверя, который больше никогда не будет бродить по этому миру.

– Но откуда это чувство? – проговорил он. Нечёткие воспоминания, заполнявшие разум Уилла, стали почти болезненными. – Почему я вижу женщину с медальоном на шее? Это как-то связано с мамой, да? Почему Саймон преследовал её… преследовал меня?

Взгляд Старейшины был устремлён на юношу.

– Твоя мать никогда не рассказывала тебе?

Его сердце неистово забилось, словно он снова оказался в Боухилле, словно угасающий взгляд матери снова был прикован к нему. «Дай мне слово, Уилл…»

– Она говорила, что мы уехали из Лондона, потому что здесь было слишком много народу. Каждый раз, когда мы покидали новое место, она говорила: пора двигаться дальше. И никогда не рассказывала ни о магии, ни о той леди в зеркале.

– Стало быть, ты не знаешь, кто ты.

Старейшина испытующе посмотрела на собеседника, точно заглядывала ему в душу, точно видела всё. Точно она тоже наблюдала за событиями в Боухилле, за бегством Уилла, за происшествием в доках Лондона, за Мэтью, передавшим медальон, и за тем страшным мигом на корабле, когда юноша потянулся за Осквернённым Клинком.

Когда пленник только шагнул в Большой Зал, ему казалось, что он попал на суд. Теперь же создавалось ощущение, что Старейшина словно взвешивает чужака. Уилл внезапно понял: он отчаянно желает, чтобы пожилая женщина увидела в нём именно то, что хотела увидеть.

«Пожалуйста…» – мысленно взмолился он, сам не понимая, о чём просил, и зная лишь, что почему-то её одобрение очень важно.

Наконец Старейшина откинулась на спинку стула.

– Вот уже много лет мы искали мальчика в надежде найти его прежде, чем Саймон успеет навредить ему или его матери, – проговорила она.

– То есть… моей матери? – Сердце Уилла колотилось.

– Мы не приводили сюда чужаков с тех самых пор, как магия впервые явилась на защиту Чертога, – сказала Старейшина, похоже, придя к какому-то решению. – Но я предлагаю тебе убежище, если захочешь остаться. Тогда ты найдёшь ответы на вопросы, которые терзают тебя… Но предстоит многому научиться, и возможно, однажды ты пожалеешь, что узнал истину. Нас ждут нелёгкие времена, – спустя мгновение её глаза потеплели. – Но даже в самую тёмную ночь звезда сияет.

Уилл обвёл взглядом величественный зал, почётный караул Хранителей в белоснежных облачениях. За стенами Чертога ждал Саймон, безжалостная погоня, воющая на разные голоса тьма, невозможность довериться хоть кому-то или найти безопасное укрытие. Юноша посмотрел на напряжённую, встревоженную Вайолет со всё ещё связанными руками и сделал глубокий вздох.

– А моя подруга тоже может остаться? – спросил Уилл.

– Да, она тоже может остаться. – Старейшина чуть улыбнулась в ответ. – Освободите её.

– Но вы ведь не верите, что этот мальчик… что он может быть… – запротестовал Верховный Адепт, выступив вперёд.

– Кем бы он ни был, он всего лишь дитя. – Старейшина подняла ладонь, останавливая собеседника. – Всё остальное может подождать – ему нужен отдых.

– Это ошибка, – сказал Верховный Адепт.

– Доброта никогда не бывает ошибкой, – возразила пожилая женщина. – Для неё всегда должно остаться место в сердце.

* * *

Уилл смотрел на Вайолет и Джастиса, на их знакомые лица в этом незнакомом месте. Но когда приблизился к девушке, та вся подобралась и сказала:

– Рада, что тебе удалось уйти от погони.

– И я рад, что вы благополучно добрались, – ответил Уилл.

– Джастис, кажется, чуть себе что-то не потянул или не вывихнул, пока спешил за тобой в Чертог.

За всё это время в бегах никто никогда не волновался о нём. Уилл смотрел на мальчишеское лицо Вайолет, на мужские одежды, на то, с каким напряжением она теперь держалась.

Ему так о многом хотелось расспросить девушку – и о том, как они с Джастисом сбежали, и о том, каково ей теперь было здесь, вдали от семьи. Но Уилл не мог, пока рядом стоял Джастис. Вайолет, казалось, поняла, бросила взгляд на Хранителя и снова посмотрела на Уилла, чуть кивнув. Тот повернулся к Джастису, которому был стольким обязан.