Уилл чувствовал себя маленьким и ничтожным. Шаги разносились гулким эхом, а величие зала подавляло. Даже стражи из почётного караула в парадных доспехах казались незначительными, занимая лишь небольшую часть общего пространства. Наверное, здание было построено в ту же эпоху, что и древнейшие монументы человечества, но это место выглядело намного старше – юноша чувствовал это нутром.

На помосте в конце зала возвышались четыре массивных трона из чистейшего белого мрамора. Прекрасные и древние, они, казалось, отражали свет и, очевидно, создавались для кого-то куда более великого, чем любой человеческий король или королева. Для тех, кто возглавлял легендарные армии и повелевал забытыми ныне дворами. Уилл ясно представлял себе гордые фигуры древних вельмож, скользивших по этому залу перед взором правителей.

Но сейчас троны пустовали.

Под ними на низком деревянном стуле сидела пожилая женщина с длинными белыми волосами. Она была самой старшей в Большом Зале – со сморщенной, как персиковая косточка, оливковой кожей и подёрнутыми пеленой прожитых лет глазами. Она была одета в простую белую тунику, а седые волосы были собраны в ту же причёску, что и у прочих Хранителей. Рядом стоял мужчина, которого командир Леда назвала Верховным Адептом. В отличие от остальных, на нём красовалось синее облачение, а не белое, а на шее виднелась тяжёлая серебряная печать. Его окружали два десятка Хранителей в серебряных доспехах с символами звезды и короткими плащами поверх белых сюрко[9].

Перед ними на одном колене стоял мужчина, весь в грязи.

Сердце Уилла радостно забилось. Это был Джастис! Хранитель в перепачканных одеждах склонил голову, положив руку на согнутое колено в церемонном жесте. И Вайолет тоже здесь! Она стояла рядом со связанными спереди руками в окружении двух конвоиров. Грязь покрывала её от ступней до пояса – скорее всего, большую часть пути по болотам оба проделали пешком.

При виде живых и невредимых спутников Уилла охватило такое облегчение, что он почти забыл о происходящем вокруг, но лёгкий укол копья в спину быстро напомнил.

– Вот юноша, которого ты направил к нам, – сказал Верховный Адепт, обращаясь к Джастису. – Нарушив все правила и эгоистично подвергнув опасности Чертог.

– Пред вами – не просто юноша, – ответил мужчина. – Саймон разыскивает его, и на то есть причина.

– Это лишь твоё утверждение, – возразил Верховный Адепт.

Уилл почувствовал, как что-то внутри сжалось. Казалось, он оказался на суде, но не знал, за какие преступления. Внимание каждого Хранителя было приковано к пленнику. Четыре пустующих трона смотрели на него сверху вниз, как пустые глазницы.

– Нет, я видел воочию, как он вложил Осквернённый Клинок в ножны, – возразил Джастис. – Призвал Меч и погасил чёрное пламя.

– Невозможно, – отрезал Верховный Адепт, пока остальные Хранители тихо переговаривались между собой, обсуждая услышанное. – Никто и ничто не может выжить, когда Клинок находится не в ножнах.

Уилл вздрогнул – в этих словах заключалась страшная правда. Всего лишь края чёрного меча оказалось достаточно, чтобы уничтожить целый корабль Саймона. Юноша отчётливо помнил своё инстинктивное желание как можно скорее спрятать клинок, откуда-то совершенно точно зная, что если тот освободится, то уничтожит всех на борту.

– Саймон приковал мальчика в трюме, усилив охрану, – продолжал Джастис. – И когда он взял Клинок, я понял, почему. Но невзирая на обстоятельства, я не знал наверняка, пока не увидел, что Уилл носит на шее.

– На шее? – переспросил Верховный Адепт.

Джастис поднял взгляд.

– Уилл, покажи им.

С трудом юноша развязал ворот рубахи и вытащил медальон – последнее, что успел передать Мэтью, бывший слуга матери. А затем протянул на ладони – тусклый покорёженный кусок металла, когда-то отлитый в форме цветка с пятью лепестками, чья важность пока оставалась неясной.

Казалось, не все в Зале узнали медальон, но лицо Верховного Адепта побледнело.

– Серебряный боярышник, – проговорил он. – Амулет Госпожи.

После этих слов из зала раздались потрясённые возгласы Хранителей.

– Маркус всегда считал, что мальчик выжил, – сказал Джастис.

– Кто угодно мог надеть медальон, – возразил Верховный Адепт.

Прежде, чем кто-либо успел вставить хоть слово, Леда быстро преклонила колено перед возвышением, склонив голову и прижав к сердцу сжатую в кулак правую руку, повторив позу Джастиса, точно добавляя свой голос к его.

– Верховный Адепт, похоже, Саймон желал получить мальчика во что бы то ни стало, так как послал за ним Оставшихся с двумя дюжинами гончих, и они преследовали его по болотам, загнав на территорию Хранителей. – Леда глубоко вздохнула. – Возможно, это тот самый мальчик, которого мы искали.

Кто-то из собравшихся ахнул.

Губы Верховного Адепта сжались в тонкую линию.

– Больше всего Саймон желает проникнуть в наш Чертог. Разве не таков путь Тьмы? Они прокрадываются, вползают, приняв облик друга. Например, юноши с медальоном.

Джастис покачал головой.

– Вот уже несколько месяцев ходят слухи, что Саймон возобновил поиски, полагая, что мальчик жив…

– Слухи, которые насадил сам последователь Чёрного короля. Этот мальчик, которого ты вытащил из доков, – шпион или того хуже. И вы впустили его за наши стены…

– Развяжите его, – повелела конвоирам женщина, сидевшая на стуле, а после того, как те выполнили приказ, мягко обратилась к Уиллу. – Подойди, мой мальчик.

Он нерешительно шагнул вперёд, чувствуя, как затихли все собравшиеся. Длинные седые волосы обрамляли лицо женщины, а взгляд был прикован к юноше. Она указала на маленький трёхногий табурет.

Сев рядом с пожилой Хранительницей, Уилл ощутил её энергию – тепло, спокойную силу, мудрость.

– Как тебя зовут? – Голос женщины звучал так, словно Большой Зал вдруг исчез, и они остались вдвоём, сидя у небольшого уютного очага.

– Уилл, – ответил юноша. – Уилл Кемпен.

– Сын Элеоноры Кемпен.

– Вы знали мою мать? – По спине побежали мурашки, а сердце забилось быстрее от ощущения, похожего на то, которое возникло в гостинице «Белый Олень» рядом с Джастисом и Вайолет – ощущения, что его видят насквозь.

– Да, я знала её. Она была храброй. Думаю, она бы боролась до конца.

Уилл, который находился рядом с матерью в её последние минуты, почувствовал нараставший трепет и усилием воли подавил его, заставив себя успокоиться.

– Ты приобрёл влиятельного защитника в лице Джастиса, – проговорила пожилая женщина. – Он – самый сильный из нас и не так уж часто обращается с просьбой к Совету.