Говорят, чтобы стать жрецом, надо было как минимум отслужить в армии, потом отучиться в специальной школе волхвов и только потом позволялось надеть «одежды, шитые шерстяной нитью». В общем, строго тут с верой. Покровителем нашей семьи официально считался Велес, но мы чтили и других богов, не особо зацикливаясь на одном. Да, а вот еще важный вопрос…

— Девчонки, а ничего, что мы вот так взяли и сорвались с приема? Разве мы не должны светить лицами, улыбаться и строить интриги?

— Да кому это интересно, — пренебрежительно отмахнулась Лиза. — Там сейчас останутся те, кто желает говорить, заключать союзы, решать, против кого дружить и все такое. А молодежь вся поехала гулять в «Жар Птицу». Там тоже, можно сказать, сегодня состоится прием, только для тех, кто помладше. Так что наш ход был вполне логичным и ожидаемым. Взрослые решают вопросы на своем уровне, а мы на своем.

— Ну, тогда я спокоен. А что по самому клубу? Есть что-то, что я должен знать?

— Ох, братец, твоя нелюдимость и неосведомленность меня пугает. Надеюсь, хоть Линь сможет вытащить тебя из раковины, в которую ты постоянно прячешься от людей. В клубе все будут в масках, вот, кстати, твоя, — достала она черную маску, закрывающую лицо, но оставляющую открытым рот, — нужно делать вид, а может, и не делать, что никто не знает, кто за масками скрывается. Как ты уже знаешь, в этом клубе собирается весь цвет благородных домов империи, и не только российской. Я, например, точно знаю, что сегодня там будет Ангелина Джоунс, дочь президента Пиндосов. Ещё персидские наследники — брат с сестрой, средний сын императора Бахрата… Да и много кого еще. Так что все сливки мировой аристократии сегодня собраны у нас, общество будет более чем приличным.

Хотя, ближе к середине приличия обычно оказываются отброшены в сторону, и наружу начинает лезть грязь, — поморщилась она, будто что-то вспомнив. — Так что веди себя естественно, не теряй достоинства и помни, что охрана бдит. И если какая-то тварь попробует поднять руку на моего брата, я лично утоплю ее в кислоте, а останки похороню на ближайшей помойке.

— Мне нравится, когда ты сердишься, -успокаивающе погладил я ее по руке, на что она мне мило улыбнулась. — Но свои проблемы я привык решать сам. Да и не думаю, что они возникнут. А кстати, что они все тут делают? В смысле, чего дома-то не сидится?

— Так в этом году ты в академию поступаешь. Вот представители разных стран и присылают своих дочурок в надежде подложить их к тебе в постель. Прости, Линь, я не хотела тебя обидеть, — тут же спохватилась она.

— Ничего страшного, — сверкнула глазами ханька. — К тому же, это чистая правда. Из-за тебя, Сергей, в академии в этом году будет полный ажиотаж. Как я слышала, количество заявок увеличилось втрое. Кстати, ты на какой факультет собрался поступать?

— Не знаю пока, — задумался я. — А какие есть?

— Иногда твое невежество меня убивает, братик, — закатила глаза Лиза. — Есть политический — там готовят, как ты сам понял, политиков и дипломатов, есть факультет права и духовенства — это всякие юристы, жрецы и прочие болтуны. Знаю я одну девушку с него, так она за пять минут может так тебя загрузить, что сам не заметишь, как все разболтаешь. Очень перспективная особа, что редкость среди девушек. Ну, и боевой — который разделяется на армейский — будущие генералы и командующие, и жизни — это лекари. На боевом учатся только маги-девушки. Тебе или на политика или на право. Хотя…

— Что хотя? — тут же подобралась Линь.

— Ничего, — сестра отвела взгляд в сторону окошка. — О, мы, кажется, приехали!

Кавалькада машин остановилась, и я, выйдя из машины, галантно подал руку Линь. После чего направился в сторону открытых дверей. Остальные поехали дальше. Ну да, они попадут внутрь через другой вход.

Под многочисленными вспышками фотокамер мы неспешно двигались по красной дорожке к большому трехэтажному зданию, подсвеченному с разных сторон яркими прожекторами.

Изображение большой Жар Птицы, стилизованное под старые сказки, переливалось всполохами огня, создавая антураж магии и старины. Не обращая ни на кого внимания, мы зашли в предупредительно распахнутые двери под приветственные выкрики толпы. Внутренняя охрана, состоящая из женщин, будто проведших сто лет в октагоне, смерила нас взглядами, посмотрела на свои браслеты, а после поклонилась.

— Ваши Высочества, для нас честь принимать вас. Первый зал — дискотека, второй зал — более спокойная музыка, и третий — ОВП.

— ОВП? — переспросил я.

— Особо Важные Персоны. Доступ туда ограничен, поэтому если устанете от шума, то вам там понравится.

— Благодарю вас, — кивнул я, и мы прошли дальше. И стоило нам сделать лишь шаг внутрь, как на нас обрушилась какофония звуков, от которой я едва не оглох.

— Тебе не кажется, что тут слишком шумно? — проорал я в ухо Линь. — Может, сразу на второй этаж?

Ее ответ я не расслышал, но губы вроде сказали «пошли». Ну и пошли — впереди я с грацией носорога протискивался сквозь толпу, позади прицепом Линь, с интересом вертевшая головой во все стороны.

Кому-то я наступил на ногу, кого-то толкнул — носорог плохо видит, но с его весом это не его проблемы. В общем, спустя пару минут мы дотолкались до входа на второй этаж.

Широкая лестница, украшенная веселенькими завитушками, символизирующими бренность бытия, привела нас в такое же большое помещение, в котором мне понравилось значительно больше.

Легкая музыка, степенная молодежь в драных джинсах и растянутых майках. Вот только за одну подобную маечку можно было купить люксовую машину — это факт. Сам был одет в похожие вещи и прекрасно чувствовал качество ткани.

Не успели мы сесть за столик, как к нам подскочил официант. Меню оказалось большим и я, признаться, сразу в нем запутался — всякие жульены, ньеки, расстегаи — написано было красиво, но ни черта не понятно.

— Мне бы мяса, да с кровью. И картошечки запеченной, — попросил я. — Еще легкий овощной салатик. Линь?

— Мне, — тут она назвала абракадабру, которая была абсолютно непонятна мне, но понятна официанту. Тот кивал, быстро набирая заказ на браслете с помощью виртуальной клавиатуры. — Чего изволите пить?

— Легкое вино на ваш выбор, — ответил я,