Справа от трона императора располагался трон поменьше, куда я примостил свой зад, а слева от главного трона расположились императрицы. И ближе всех к нему сидела моя мать, как сильнейшая, да и что греха таить, красивейшая из них.

Сестры сидели на одну ступеньку ниже нас по обеим сторонам. Ну, и позади трона, по правую руку от отца стоял Великий канцлер Российской империи, князь Евгений Павлович Давыдов.

Все было дорого-богато. По великолепию мундиров, по роскоши туалетов придворных дам, по богатству ливрей прислуги, по пышности убранства и общему выражению блеска и могущества это зрелище было так прекрасно, что ни один двор в мире не мог бы с ним сравниться.

Мне буквально резало глаза обилие драгоценных камней, рассыпанных на женских плечах. Это фантастическая река алмазов, жемчугов, рубинов, сапфиров, изумрудов, топазов, бериллов — точно поток света и огня, — создавал дикую какофонию цвета в голове. Еще и солнце, будь оно неладно, призванное освещать трон, отражалось от камней, что украшали его, прямо мне в глаза, отчего я постоянно щурился.

Дальше все происходило именно так, как рассказывала Катя. Пришли послы, принесли дары и долго вещали о дружбе и взаимопонимании. Выражали радость от того, что я не подох, и обещались наказать виноватых, когда найдут. А если не найдут, то назначат, потому как наказать-то кого-то надо. Так почему бы не тех, кого надо?

В общем, взаимные расшаркивания и вручение грамот затянулось на полчаса, после чего ханьцы свалили, и к нам потянулись остальные послы. Часть из них была вроде искренней, а часть, типа наглов, желали мне долгих лет, но в контексте «что ж ты не сдох, скотина».

Пиндосы, как и всегда, отличились. Вроде и говорили правильные речи о единстве народов, вот только все было пронизано непониманием, почему весь мир еще не склонился перед ними, такими правильными и демократичными. Пожелав нам счастья, здоровья и успехов в личной жизни под мудрым руководством их президента, они свалили.

Всю их речь я прослушал с каменным лицом, едва сдерживаясь, чтобы не заржать. Что в этом мире, что моем они одинаковые. И искренне не понимают, почему всем на них плевать.

Далее был небольшой перерыв, котором я воспользовался, чтобы незаметно удрать в поисках комнаты мальчиков, потому как давление на мочевой пузырь под конец стало совсем невыносимым. Найдя искомую комнату, пришлось воспользоваться магией, дабы расшнуровать всякие веревки, иначе бы точно испортил фигуру натурой. Сделав свое грязное дело, я с облегчением выдохнул, а после тяжело вздохнул. Потому что сейчас должно было начаться основное действо.

Вернувшись на место, я задумался, глядя на эту разношёрстную толпу. Как-то не так я представлял себе жизнь принца. Где преданные фанатки, где ближний круг собутыльников или друзей, желающих быть поближе к будущему императору? Такое ощущение, что меня не замечали. Нет, то, что меня не дергали, было замечательно — и все же, как-то странно это.

— Кать, а где все те, кто хочет быть поближе к телу принца? У меня вообще есть друзья или нет? — написал я ей в руграмм.

— Не-а, нету, — ответила она, поставив в конце подмигивающий смайлик.

— А поподробней?

— Мягко говоря, тебя считают не от мира сего. Вечно задумчивый, говоришь только о тренировках, в клубах и салонах не появляешься. В общем, эдакий политический отшельник. Поэтому я тебе и посоветовала отправиться в «Жар Птицу». Пора вылезать из своей скорлупы и появиться в свете.

— Да? Ну и ладно.

Ага, вон, кажется, началась последняя часть сегодняшнего действа. Кстати, я так и не понял — почему принцессу нельзя было представить сразу вместе с ханьской делегацией? Хотя, она ж весьма высокопоставленная особа и становиться в очередь со всякими послами ей не по статусу. Наверное. Черт его знает, каковы нынешние порядки. Нацепив на лицо самую дружелюбную улыбку, я принялся ждать. А чего? Не скалиться же.

В окружении восьмерых важных сановников-мужчин к нам шла высокая девушка, одетая в черные одежды, расшитые золотом. Накинутый на голову капюшон, украшенный вышитыми драконам,скрывал её лицо.

Остановившись метрах в пяти от нас, они отвесили глубокий поклон.

— Ее Высочество, Линь сунь Джоу, принцесса Великой Ханьской империи, старшая дочь императора Гао ци Джоу, — торжественно провозгласил один из сановников, после чего девушка откинула капюшон и вновь сделала глубокий поклон.

По залу раздались возгласы восхищения этой красотой, да и чего скрывать, я и сам был впечатлен. Ее взгляд с легким вызовом скользнул по императорской чете, потом она перевела его на меня. После чего выражение её глаз изменилось — и я не понял, в какую сторону. То ли мне бросили вызов, то ли облили презрением. И это подействовало как ушат ледяной воды на мое распаленное эго.

Ах так, красотка? Десант не сдается. Еще посмотрим, кто из нас быстрей капитулирует. Так что в ответ я окинул её полным безразличия взглядом, еще и демонстративно зевнул, прикрыв рукой рот. Что ж, мы поняли друг друга, по крайней мере, теперь в ее глазах отчётливо читалось негодование.

Отец, наблюдавший за этой безмолвной битвой взглядов, откровенно развеселился, что, однако, не помешало ему разразиться приторной речью о том, какая она красавица, да умница, ещё и воин знатный. В общем, чудо, а не девушка.

В ответ ханьцы принялись петь дифирамбы мне, что я, мол, отличник боевой и политической подготовки, и в связях, порочащих империю, не замечен. В общем, кукушка хвалила петуха за то, что он хвалил кукушку.

Принцесса тоже толкнула речь о том, как она счастлива и все такое. После взаимных расшаркиваний была дана команда «вольно» и объявлен бал. Папе по регламенту надо было потанцевать с мамами, а мы, дети, отправились тусить среди гостей. А так как я не был заядлым тусовщиком, то сразу отправился в большой придворцовый парк, где скоро должны были начать запускать салют.

Но не успел я сделать и пары шагов, как мне пришло сообщение от Кати, полное нецензурных слов. А если их выбросить и понять смысл, то с собой я должен был взять принцессу, иначе это сочтут за неуважение и подумают, что наши отношения с ханьцами испортились. Всем же и так было ясно, зачем сюда приперлась принцесса.

Пришлось возвращаться и хватать под руку все так же стоявшую на месте Линь, которая явно этого ждала и слегка приохренела, когда я прошел мимо. Извинившись и получив от нее мысленный плевок ядом в морду, сопровождаемый пожеланием сдохнуть в муках,