Шрифт:
Закладка:
Кстати, то была вполне распространённая практика.
Например, у того же Погребинского Матвея Самойловича — сына мелкого служащего и до 17 года, начинающего трудовую жизнь конторщиком в мануфактурном магазине — в автобиографии было указано, что в период с 1917 по 1918 год, он работал лесорубом, грузчиком и чернорабочим на мельнице.
Короче — свой парень, в доску!
Пролетарий из самых, что ни на есть пролетариев — пробу негде ставить, ибо везде по всему телу — сухие трудовые мозоли.
Это, открыло перед ним все двери — а кто будет утруждаться-проверять «своего парня»?
А я потрудился и проверил!
Но, пока держал этот факт, как камень — за пазухой и, оказывается — правильно делал. Ибо, при такой «крыше»…
И таких вот «пролетариев» — как мух над кучей свежеотложенного под забором «добра». Одно радует — вместе с откровенной мразью вроде Авербаха с Киршоиом, подделав биографии — вверх по лестнице власти могут пробиться и вполне достойные ребята и девчата из так называемых «лишенцев». Жаль только, по какому-то непонятно-неправильному закону — первых несравнимо больше…
«Слухи» Генриха Григорьевича интересовали, потому что именно после них — Комиссией при Рабкрине, по личному распоряжению и контролю за исполнением Валерьяна Куйбышева — началась проверка «на вшивость» его шурина Авебаха.
Да, да!
Рисунок 4. Генрих Ягода и Ида Леонидовна Авербах.
Ида Леонидовна, которую я не застал в доме — приходилась племянницей покойному Якову Свердлову и сестрой главы пролетарских писателей.
Вообще-то, этот клан Свердловых — семейка «ещё та», раз уж к слову пришлось.
Яков Свердлов был в раннем Советском правительстве «человеком номер два» и есть основания полагать — что он был совсем не прочь стать первым, но вовремя помер — пусть земля ему будет железобетоном марки «800».
И в это же время один из его братьев служил французским военным советником у Колчака, а другой был банкиром в Америке!
Самый младший брат, Вениамин Михайлович Свердлов — председатель Главного Комитета Государственных сооружений (Главкомгосоор), с 1926 года — член Президиума ВСХН, заведующий научно-техническим отделом ВСНХ, ответственный секретарь Всесоюзной ассоциации работников науки и техники. Этот, будет в своё время расстрелян как троцкист и затем — незаконно реабилитирован, как жертва законных репрессий.
* * *
…Довольно информированный, оказался товарищ!
Делаем вполне логичный вывод: по ходу, стучит на меня не только Погребинский — но и кто-то из своих, да ещё и не один. По некоторым обмолвкам подозреваю — Заведующий Ульяновским ИТЛ, Начальник его оперчасти и, даже не исключено — сам товарищ Кац.
Конечно же, наибольший интерес у Генриха Ягоды вызывала моя персональная личность.
Хотя, заранее морально подготовился к такому обороту делу, всю дорогу от Нижнего до Москвы репетировал — где-то с полчаса довольно успешно отбивался, но чую «плыву на косвенных».
Однако, сперва выручил пришедший человек, видимо — порученец «по тёмным делам» Ягоды, при рукопожатии — сжавший мне ладонь так, что я чуть не вскрикнул и, затем представившийся:
— Давид Лейман.
— Серафим Свешников, очень приятно.
«Приятного» было мало: моя правая кисть слегка покраснела — а к вечеру начала синеть…
Хорошенькое начало!
Высокий такой, здоровенный молодой еврейский мужичина с курчавой шевелюрой и мощными плечами. Мне он больше напомнил не того Давида с пращой в руке — а безвинную жертву этого библейского сиониста: палестинца Голиафа ибн… К сожалению, не помню как того по-батюшке.
Одет Давид, правда, крайне непритязательно: кожаная куртка — давно вышедшая из моды, такая же фуражка со звездой и широчайшие галифе с наколенниками. И кажется, он с дефектом зрения, если судить по круглым очкам — нисколько не гармонирующим с его типично семитским «шнобелем».
Ну, думаю — сейчас будет не просто допрос, а ещё и «с пристрастием»!
Однако не угадал и, слава Марксу!
Конечно же, основной интерес был сугубо мергельным — Ягоду интересовал кооператив «Красный рассвет» и особенно его финансовое положение. Особое внимание Второй заместитель председателя ОГПУ проявлял к «Группе экспедиторов специального назначения имени товарища Вагнера».
Нутром чую, положил он на неё свой карий глаз.
Но когда вопрос вот-вот был готов «встать ребром» — вдруг «армией спасения» явилась Ида Леонидовна и, с порога в слёзы:
— Генрих! Какой ужас! Они определённо решили его посадить! Неужели Яков ничего не может сделать⁈
Насторожился, ибо помянутый «Яков» — это явно не её родной дяди по матери — безвременно усопший (и слава, Богу!) Якова Свердлова.Того опасаться не стоит — мёртвые не кусаются.
Скорее всего, речь идёт про Агранова Якова Сауловича — Замначальника, Секретного отдела ОГПУ. На этом посту он занимался «курированием» интеллигенции.
Пока любящий супруг её утешал, обзывая нехорошими словами подлых клеветников (у меня ярко горели уши), поминутно поминая всуе этого «сталинского сатрапа» Куйбышева и, называя «очень интересных» для меня людей — могущих помочь отстоять «честь и достоинство», я воспользовавшись моментом — спёр из корзины возле письменного стола пару скомканных листов бумаги с образцом почерка хозяина кабинета.
* * *
Вспомнил всё, что знал про эту особу…
Вот же тоже — судьба-судьбина!
Молодая, ещё и двадцати лет нет, но якобы замужем за Ягодой с 1914 года — когда ей было всего девять лет от роду. Хм, гкхм… Скорее всего, этот педофил её просто растлил, а влиятельная родня — скрыла это под фиговым листком религиозного брака.
Хотя кто его знает, да и надо ли знать такие грязные подробности…
После гимназии, которую заканчивала уже как советскую трудовую школу, Московского университета и общественно-комсомольской работы в начале 20-х, без всякого сомнения — по протекции мужа, Ида Авербах устроилась следователем Московской прокуратуры.
Дослужилась до должности помощника главного столичного прокурора и, даже написала в 1936 году книгу о деятельности ГУЛАГА — как о гигантской фабрике по «перековке» человеческих отбросов в активных и сознательных строителей коммунизма.
Литературный труд был оценён должным образом и, в 1937 году — Иду Леонидовну расстреляли вместе с мужем, братом и многими другими «невинными жертвами» — как по мнению сталинских судей, не подающихся «перековке» в лагерях.
Во время хрущёвской «оттепели» супругов Ягод — разделили аки «козлищ и агнец»: Иду реабилитировали, а Генриха — нет.
* * *
Выпроводив супругу в спальню, Ягода вернулся и, после короткого разговора как бы «ни о чём» — при котором дал ясно понять, что с
