Шрифт:
Закладка:
Прошло полгода. Сыщики так и не смогли доказать многочисленные убийства Лешего. Был скандал, чуть не стоивший следователю карьеры. Во время изучения дела арестант съел несколько листов со своими первоначальными признаниями в убийствах, но, к счастью, следователь заранее снял копию этих документов, и все было восстановлено.
Среди трех десятков безродно похороненных неизвестных мужчин найти жертв Лешего было проблемно. Оперативников мучил вопрос: похоронены ли они вообще или были уничтожены другим способом?
Олейник отправил дело об убийстве Андрейченко в суд, будучи уверенным, что по нему-то и комар носа не подточит, и в скором времени убийца получит по заслугам.
Теперь все ждали, когда Лешего настигнет суровое возмездие.
11
Судья Аишкин с наслаждением пил горячий кофе, развалившись в кресле в своем кабинете. Сегодня его вызвал председатель и попросил об одном одолжении. Старик походатайствовал за одного человека, который сидел в следственном изоляторе. На вопрос, что это за человек, председатель только хитро улыбнулся и сказал, что подойдет ответственный работник Министерства юстиции и все объяснит. Аишкин в душе обрадовался – он как раз хотел выйти на руководство министерства для трудоустройства сына одного нужного человека. А теперь фортуна сама плыла к нему в руки.
Ровно в полдень в кабинет заглянула Бедова.
– Эльвира Модестовна! Оказывается, это про вас речь! – Аишкин с распростертыми объятьями подошел к Бедовой и чмокнул в щеку. – А то старик конспирируется – «ответственный работник юстиции»! А я сижу и думаю, кто это может быть.
– Я, я, Федор Иванович, – засмеялась Бедова. – Одна маленькая проблема у меня образовалась, хотела с вами решить.
– Судя по тому, что человек сидит в изоляторе, проблема не такая уж и маленькая, – улыбнулся Аишкин, приглашая Бедову сесть за стол. – Кофе, коньяк, вино?
– Ой, вы что, какой коньяк? – отмахнулась Бедова. – Кофе, пожалуйста, только без сахара.
– Итак, кто тот человек, за которого вы ходатайствуете? – спросил Аишкин, налив Бедовой кофе. – По какой статье сидит?
– Убийство.
– Убийство? – удивленно нахмурил брови Аишкин. – И что надо сделать? Смягчить приговор?
– Нет, Федор Иванович, оправдать.
– То есть как? – воскликнул Аишкин, поперхнувшись кофе. Отдышавшись, он переспросил: – Как вы это представляете себе?
– «Мусора»… извините, милиционеры посадили ни в чем не повинного человека. Навесили на него убийств, как гирлянду на елку.
– Убийств? Сколько же?
– По делу идет одно. Но милиционеры хотят ему вменить еще несколько.
– Так, так, одно убийство, – Аишкин задумался. – А доказательства какие?
– Да какие-то экспертизы, краски там, протектор автомобиля… Но сам-то человек не признает вину, уже написал жалобы во все инстанции, что милиционеры его били и принуждали.
– Хорошо. Когда дело поступит к нам?
– Уже на днях. Надо поторопиться…
– Вот что делаем, – хлопнул по столу Аишкин. – Дело ажиотажное, много заинтересованных лиц, страдает объективность рассмотрения в суде. Поэтому направляем уголовное дело в Иркутск.
– Как в Иркутск? – Бедова непонимающе посмотрела на собеседника. – Там-то его точно посадят на пятнадцать лет.
– Не бойтесь, Эльвира Модестовна, в Иркутске председателем суда работает мой однокашник. Как я скажу, так он и сделает.
– А вы точно уверены, что человека не посадят там надолго?
– На сто процентов! Он меня тоже кое о чем просит. Оправдаем его, и пусть отсюда уезжает, чтобы не мозолить глаза.
– А куда он уедет? У него тут хозяйство, семья…
– Ну, пускай не уезжает. Только чтоб не попался повторно. А то подведет нас под монастырь.
– Нет, нет, он хороший! – взмолилась Бедова. – Больше никогда не попадется.
– Ну все, решили. А теперь по моей просьбе… – с этими словами Аишкин положил на стол перед Бедовой резюме молодого человека, которого он хотел трудоустроить в Министерство юстиции.
Через месяц Леший был этапирован в Иркутск. Суд проходил в кабинете судьи в присутствии дежурного адвоката и полупьяного работника прокуратуры.
Судья строго спросил Лешего:
– Вину свою признаете?
– Нет! – безапелляционно заявил обвиняемый. – Милиционеры побили и заставили взять на себя преступление, которого я не совершал.
– Ваши признательные показания?
– Это не мои показания, позже я от них отказался. Это не моя подпись – я печатными буквами никогда не писал и не подписывался.
– Объясните, зачем приваривали трубу к контейнеру?
– Там вообще смешно, – оскалился подсудимый. – Милиционерам почему-то показалось, что из этого контейнера я соорудил газовую камеру для убийств. А я просто-напросто хотел там ставить машину…
– А следы протектора?
– Для разнообразия с сожительницей занимались любовью в машине вдалеке от дома. Откуда мы могли знать, что рядом валяется труп?
– Но это же труп вашего работника?
– Ну и что? Откуда я знал, что он умрет именно там, где я с подругой…
– А почему поменяли колеса на автомашине?
– Они же были старые, «бэушные», поэтому я велел работнику поменять на новые. А милиционеры подумали, что я заметаю следы, – хихикнул подсудимый. – Фантазии у них хватает.
– А краска, следы?
– Все подкинули милиционеры. Обмазали все вокруг, растоптали, а потом изъяли, якобы улики. Это подтасовка фактов, я намерен жаловаться в высокие инстанции на должностных лиц, которые сфабриковали против меня дело! Я уважаемый в городе предприниматель и меценат, а это не нравится некоторым криминальным личностям, которым прислуживают милиционеры.
– Есть еще что добавить? – спросил его судья.
– А что добавлять? Вы же сами видите, что дело шито белыми нитками! – делано воскликнул Леший. – Адвокат, почему вы молчите? Скажите что-нибудь в мою защиту!
Адвокат, молодая девушка, только пожала плечами. Вчерашняя выпускница юридического факультета, она еще не успела приобщиться к тем грязным манипуляциям, творимым в судах. Она прекрасно видела, что ее подзащитный – не ангел с крыльями, а матерый преступник, поэтому решила отмолчаться.
Судья удалился в комнатку и вскоре вернулся с приговором: подсудимого оправдать по всем статьям и освободить из зала (то есть из кабинета) суда. Прокурор пьяно закивал, соглашаясь с приговором.
Через полгода Леший стал постоянным посетителем Аишкина. Судье нравились в Лешем услужливость, собачья верность, готовность выполнить любую работу и бодрый доклад по утрам возле кабинета с прикладыванием руки к пустой голове. Впору вспомнить нетленный указ Петра Первого, который знал толк в иерархии, актуальный независимо от того, в каком веке мы живем: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».
Не раз и не два Леший приходил в кабинет Аишкина в
