«пирожковой душой». Он покупал пирожки при всяком удобном случае – в кафе, на лотках, у бабушек – и ел их с таким смаком, что окружающие не могли удержаться, чтобы не последовать его примеру.

Вот и сейчас Горбатову до боли в животе захотелось пирожков, и он сглотнул слюну, прежде чем ответил:

– Мы правы. Это не Марина, а какая-то алкоголичка. Слушай, ты не мог бы позвонить бабуле, ее соседке, и так, на всякий пожарный, поинтересоваться, не употребляла ли Заломова?

– Будет сделано, – с готовностью отозвался Дима и вытер рот рукой.

– А еще получи распечатку телефонных звонков Заломовой. – Горбатов вздохнул. – Может быть, нам удастся что-нибудь выяснить. Кроме того, надо найти врача, который констатировал смерть, и судмедэксперта, давшего неверное заключение. Я даже скажу, как ее зовут – Виктория Васильевна Дробышева.

– А отчего умерла эта алкоголичка? – спросил Громов, затолкав пирожок в свой большой рот.

– Ее убили. – Сергей поморщился, будто вспомнил о чем-то неприятном. – Содержимое желудка показало дикую смесь алкоголя и снотворного. Вряд ли эта дама приняла такую дозу сама. Скорее всего ей помогли это сделать.

– Значит, Виктория Васильевна, – кивнул Дмитрий. – Ладно, сейчас мы с Буковым все сделаем.

– А я отправлюсь к Акуле, – проговорил обреченно следователь. – Анна Петровна до сих пор не уверена в правильности наших действий. – Он вздохнул. – Не знаю, что она со мной сделает, ведь у нас пока только предположения. Мы утверждаем, что труп не Заломовой, но доказательств нет никаких.

– Будем ждать, пока Иванова придет в себя, – горестно сказал Громов. – Кстати, навещу ее сегодня.

– Обязательно навести. Ну успехов вам. – Горбатов, опустив плечи, поплелся к кабинету начальницы.

Он не успел постучаться и спросить разрешения войти. Дверь распахнулась и чуть не ударила его по лицу.

Анна Петровна, держа в руках кружку, шагнула навстречу.

– Что ты тут делаешь? – поинтересовалась она с ехидной улыбкой. – Караулишь? Наверное, не очень хочется отчитываться, когда говорить нечего.

– Ты права, Аня, – буркнул он. – У нас пока только предположения, что труп не Заломовой. В пользу этой версии говорит один факт: похороненная женщина – алкоголичка. Судя по всему, Марина подготовила свою так называемую смерть: нашла даму, похожую на себя, а потом отравила большой дозой алкоголя со снотворным. Это выяснил Бубликов.

Акулова слушала, как всегда, не мигая.

– Экспертиза ДНК еще не готова, – продолжал следователь. – Но сама посуди, если Заломова подготовила свой отход, она должна была оставить чужие образцы. Думаю, Бубликов лишь подтвердит, что женщина в морге – обладательница волос и зубной щетки из квартиры Марины.

Анна развела руками.

– Хоть что-то скажу генералу, – процедила она. – Ладно, продолжай работать.

Ее каблучки застучали по коридору, а Горбатов прошел в кабинет.

Перед глазами стоял пирожок Громова, и Сергей решил пробежаться в столовую за углом, чтобы купить что-нибудь к чаю. Сегодняшний рабочий день обещал быть долгим.

Глава 13

Санкт-Петербург, 1877 г.

За последние месяцы Яков еще более округлился. Его жизнь текла своим чередом. Он по-прежнему проказничал, не обращая внимания на предупреждения полиции, пока не слишком строгие, по-прежнему много пил, и на широком носу начали проступать красные прожилки.

Отец настаивал, чтобы беспутный сын, который до сих пор не мог сдать экзамен в кавалерийское училище, женился и остепенился. Он даже познакомил его с дочерью известных в столице обеспеченных родителей, немного перезрелой девицей, такой же круглой и пышной, и Яков лениво ухаживал за ней, чувствуя, что от судьбы не уйти, потому что отцовские деньги таяли, как снег в апреле. Поправить положение можно было только выгодной женитьбой.

Честно говоря, ему было все равно, на ком жениться. Он встречался с прекрасной актрисой, очень красивой, но не особо требовательной, в которую по-настоящему влюбился, и подумывал о том, как после заключения брака продолжит жить на две семьи, как жили многие его приятели.

Когда лакей доложил, что великий князь хочет его видеть, Яков выбежал в прихожую с поразительной для его веса скоростью.

Лакей подобострастно помогал Николаю Константиновичу снимать пальто, на меховом воротнике которого искрились, как алмазы, капельки растаявшего мокрого снега.

– Для меня огромная честь, – начал Хвостов, но Николай поднял руку, приказывая ему замолчать.

– Я хочу поговорить о Савине, – бросил он и стал подниматься на второй этаж, в гостиную.

Яков, удивленно приподняв еле обозначенные брови – скорее две припухлые черточки, – последовал за ним.

– Выпьете? – предложил он Николаю, но тот категорически отказался:

– Нет. Вы в курсе, что ваш Савин украл у меня невесту?

Хвостов замотал круглой, как шар, головой:

– Он мне ничего не рассказывал. Постойте, это что, серьезно? Как он посмел?

Произнеся это недовольным тоном, Яков рассмеялся про себя и подумал, что храбрость и наглость Савина переходят все границы. Он, например, никогда бы не решился отбить у великого князя красавицу балерину.

Лицо Николая оставалось бледным и неподвижным.

Хвостов опустился на стул.

– Даже не знаю, что вам сказать. – Он