Шрифт:
Закладка:
– Говорят, она влюбилась в него. – Князь постучал ребром ладони по столу. – Яков, пойми, я не могу потерять Фанни. В ней вся моя жизнь.
Хвостов вздохнул:
– Я понимаю вас. Но не представляю, чем могу помочь.
– Насколько богат корнет? – поинтересовался великий князь.
– Богатство его родителей не идет ни в какое сравнение с вашим, – улыбнулся Яков. – Поверьте, не пройдет и месяца, как он пустит их по миру. Николай проигрывает в карты огромные суммы. Он по уши в долгах. Не представляю, как ему удается делать Фанни подарки. – Он хихикнул в пухлый кулачок. – Скоро она вернется к вам. Но примете ли вы ее?
Великий князь покачал головой:
– Тебе этого не понять, Хвостов. Я постоянно перечитываю письма, которые она мне писала, я готов целовать след ее маленькой ножки. – Он сделал паузу и ущипнул себя за немного выпиравшую вперед нижнюю губу. – Дело не в этом. Я понимаю, почему Фанни так поступила. Ей надоело презрение моей семьи. Но Савин… Я считал, что он ко мне хорошо относится.
Яков деликатно промолчал.
– Я отомщу ему. – Николай хрустнул длинными пальцами музыканта. – Он наверняка унизил меня в ее глазах, а я унижу его.
Он встал и бросился вниз по лестнице.
Встревоженный лакей стоял в передней, готовый подать Николаю Константиновичу пальто.
Романов выбежал так стремительно, что Хвостов не успел с ним проститься.
Яков немного постоял в передней, раздумывая, стоило ли предупредить Савина о гневе великого князя.
«Не стоит, – решил он, хлопнув себя по толстой ляжке. – Будет очень интересно посмотреть, как князь отомстит ему, что придумает. И что придумает в ответ Савин. Он большой дока по этой части. Еще никому не удавалось навредить ему безнаказанно».
Глава 14
Пригорск, наши дни
Виктория Васильевна Дробышева, высокая полная дама – их обычно называют «бой-баба», – гуляла по аллее сквера, не обращая внимания на мелкий дождик.
Занятая своими мыслями, она не сразу заметила подошедшего к ней мужчину.
– Вы просили о встрече, – сказал он и улыбнулся. – Я вас слушаю.
– И слушайте внимательнее, потому что обстоятельства изменились, – сухо ответила она. – Я хочу такую же сумму. Матери требуется операция за границей.
– Такую же сумму? – Мужчина удивленно посмотрел на нее. – Да вы рехнулись, дорогая. Вам были заплачены большие деньги.
– Тем не менее их не хватило. – Она говорила, будто рубила фразы. – Впрочем, выбирайте. Я могу пойти в полицию.
– Если вы туда пойдете, вам тоже не поздоровится, – хмыкнул собеседник. – Вы совершили преступление, за которое полагается уголовная ответственность.
– Пусть так. – Дробышева упрямо поджала губы, накрашенные яркой красной помадой. – Мне все равно. Зато моя совесть будет чиста. Я ведь пошла на такое впервые в жизни, чтобы спасти мать, которая много для меня сделала.
– Но так вы ей тоже не поможете, – веско ответил мужчина.
Виктория Васильевна махнула рукой:
– Вам решать, как мне поступить дальше.
Он задумался:
– Ладно, ваша взяла. Но таких денег у меня при себе нет. Нужно зайти в банк. Давайте встретимся завтра, здесь же, часиков, предположим, в одиннадцать утра. Согласны?
Дробышева кивнула:
– Да, согласна.
– Тогда до встречи. – Он повернулся и торопливо пошел по аллее, смахивая с лица капли дождя.
Виктория смотрела ему вслед. На ее лице играла торжествующая улыбка.
Теперь она спасет маму… Она должна ее спасти.
Глава 15
Санкт-Петербург, 1877 г.
Когда Савину принесли письмо от Николая Константиновича, в котором тот просил корнета посетить его в Мраморном дворце, Николай насторожился. Он не сомневался, что «глаза и уши» Романова уже донесли ему, с кем встречается Фанни, и лихорадочно думал, стоит ли принимать приглашение августейшей особы.
Разумеется, князь кипел желанием отомстить – во всяком случае, корнет на его месте испытывал бы такие же чувства. Но что он решится сделать со своим обидчиком?
– Поеду. – Корнет щелкнул пальцами и улыбнулся.
В конце концов, это забавно. Если Николай решит стреляться с ним – почему бы нет? Это принесет ему небывалую славу. Еще никто никогда не участвовал в дуэли с цесаревичами. Правда, он давненько не держал в руках боевое оружие…
Корнет надел мундир, посмотрел на себя в зеркало и остался доволен. Стройная фигура, ни капли жира, приятное лицо с правильными чертами. Чертами любимой матери, которая считалась