В семь утра мы уже мчались с Игорем по трассе к посёлку Синему. Утро было хмурым, ветер гнал из леса целые охапки жёлтых листьев. И мне даже показалось, что на траве я заметила следы первых заморозков.

Игорь остановил машину напротив одного из деревенских домиков, взял из бардачка небольшой складной нож и пошёл во двор. Вернулся он с пеньковой старой верёвкой, которую отдал Сакатову и сказал:

— Я довезу вас до шахты, у меня есть время. Когда закончите, можете посидеть у моей бабки, я ей позвоню. Как получится, я за вами заеду и отвезу в город. Если что, на трассе есть остановка пригородного автобуса. Идти, конечно, далековато, но он каждые два часа ходит. Это на крайний случай.

Он сел в машину, развернулся и свернул на дорогу, которая вела в шахты.

— Игорь, — обратился к нему Сакатов — а у тебя есть ключ от Марининой квартиры?

— У моей бабки есть. Надо проверить там?

— Да, надо посмотреть. Может она там сидит? Только надо тебе самому сходить, бабушке своей ничего не говори. Кто знает, что там нас ждёт. Марина сейчас не в лучшей форме, так можно напугаться, что до конца дней не оправишься. Да что я тебе говорю, ты и сам видел!

— Тогда меня дождитесь, возьмём ключ и сходим, проверим. Если честно, я не хочу её один увидеть.

Игорь остановил машину возле отвала, мы вышли, а он уехал на работу. Мы пошли по краю отвала, Сакатов внимательно смотрел под ноги.

— Вроде, следов нет.

— А ты как знаешь?

— Камушки заветрены. Смотри, после нас они темнее.

— Следопыт! — Засмеялась я — А он, может, слева отвалы обошёл.

— Нет, слева неудобно, там колючий кустарник. И репьёв полно.

Мы вышли к площадке перед шахтой. На первый взгляд, всё было, как в прошлый раз, ничего не изменилось. Только мрачнее стало, но это от серой ненастной погоды.

— Что-нибудь чувствуешь? — Спросил меня Сакатов.

— Холодно.

— Колдовства никакого не чувствуешь?

— Пока нет. Давай верёвку.

Я сжала в руках верёвку, сосредоточилась, дождалась, пока в руках разлилось тепло, потом закрыла глаза и начала читать:

Ты руце моя

Переплелася со мной

Слилась едины

Как ветры скрепило

Слушай и ткликавись

Я подняла верёвку, она гудела в моих руках, а концы её словно опалились. Значит, получилось.

— Оля, ты всё? — Спросил Сакатов — Здесь какие-то чурки валяются. Их, по-моему, в прошлый раз не было.

Я пошла к железным воротам. Взглянула на чурки, на которые мне показывал Сакатов, но не могла вспомнить, были ли они здесь в прошлый раз.

— Надо сгрести верхний слой площадки. Немного, а потом присыпать верёвку песком и мелкими камушками. — Сказала я — Возьми какую-нибудь дощечку, руками не хочется.

Он подобрал доску возле дома и начал осторожно сгребать песок. Потом резко распрямился и легонько тронул железную дверь. Она приоткрылась. Мы с ним изумлённо уставились друг на друга. Он отбросил доску и открыл дверь. На нас пахнуло землёй и сыростью. Он заглянул туда, не переступая порог.

— Вот так поворот! — Только и могла проговорить я.

— Он здесь был.

— Марина здесь была. Нам же Игорь говорил, что у них с Веней ключи откуда-то появились. Не иначе им хозяин Венин их дал. Я туда не пойду.

— Так я тоже. Но теперь, если колдун здесь ещё не был, мы заговорённую верёвку прямо за дверями спрячем. Так надёжнее. Ну что, давай?

— Может всё-таки перед дверями? На улице? — Засомневалась я — Место там не очень. И неизвестно, чем они тут занимались, кого вызывали.

— А если дождь? Он выбьет верёвку.

— Ну да, я не подумала. Хорошо. Только двери пошире откроем, и оба там будем стоять.

Но мы оба не сдвинулись с места, прислушиваясь к звукам в тёмной шахте. Мне казалось, что там кто-то ходит. Но потом я поняла, что это капли падали в какие-то лужи, или на деревянный мокрый наст, или вообще не понятно куда. Но ещё были слышны и какие-то охи, или дыхание. Чем больше я вслушивалась, тем больше странных звуков я слышала. Я уже готова была бросить верёвку и бежать подальше отсюда, домой, под одеяло. И ещё мне казалось, что там мелькал свет по неровным стенам шахты. Сакатов тоже очень внимательно прислушивался и вглядывался.

— Сакатов, я боюсь. — Не выдержала я.

— Я тоже. — Сакатов повернулся ко мне — Но мы ведь не будем заходить далеко, только возле порога. Я встану рядом и буду следить за обстановкой. А пока ты следи. Я расчищу место.

— Подожди минутку, мне надо прийти в себя. Я не могу такая испуганная читать заговор. Мне какие-то звуки там чудятся.

— Ничего тебе не чудится, там на самом деле что-то есть. — Успокоил меня Сакатов.

— Ладно, скреби. Только быстрее.

Он снова поднял дощечку и начал сгребать в сторону слой земли за порогом. Она была сырая, с каким-то зеленоватым мокрым оттенком. Наконец он распрямился и отступил на шаг в сторону. Я ещё раз оглядела мрачный коридор и присела. Верёвку я сложила петлёй, потом снова сосредоточилась и стала читать:

От видимого и спрятанного

От ведомого и неведомого

У двери встане

Кто перешагнёт

Петлёй задависити

Земелей остановиси

Пеплом затянисете

На страже стоити

Отступити злому

Железная верева

Крепок завяз

Ключ замок земля.

Только я подняла руку, чтобы наложить на верёвку знак замка, как стало светло, всё вокруг меня заискрилось, и раздался звук, словно тысячи мелких камушков пересыпались с одного места на другое. Меня на долю секунды это ослепило. И как будто вихрь подхватил меня и понёс.

Я соскочила на ноги и огляделась. Со всех сторон меня окружали сверкающие розовые, синие, фиолетовые искры. Они играли множеством оттенков, словно разноцветные солнечные зайчики. Как будто яркое солнце вспыхнуло над ними, или драгоценные камни окружили яркую звезду, поворачивая к ней все свои грани разом. Я не могла отвести взгляд от такого дива. Свет от драгоценных камней, то приближался ко мне, мелькая перед самыми глазами, то уносился куда-то очень далеко, но, даже отдалившись, он оставался таким же ярким и слепящим. Нет, не слепящим, я могла спокойно смотреть на их свет, и мне был виден каждый камень, каждая его грань. И в то же время я видела их все. Будто у меня было сотня глаз. И тут меня, словно окатило холодным душем. Сотня глаз. Я не хочу, чтобы у меня была сотня глаз.

В это время раздался смешок. Именно смешок, словно кому-то стало так смешно,