сверкающее кольцо, обернутое вокруг ее пальца так же, как он обнимал ее своей рукой. Он просто еще не знал всего. — Они думают, что я сумасшедшая.

— Что ты хочешь этим сказать?

— За последние два года я находилась в психиатрической лечебнице, которую они называют реабилитационным центром, и сбегала из нее по меньшей мере четырнадцать раз.

Он встревоженно выпрямился.

— Почему?

— Потому что у них есть постановление суда, в котором говорится, что больница может забрать меня в любое время. Мой отчим говорит им, когда со мной что-то не так, и тогда они решают, забирать меня или нет.

— О чем ты говоришь, Джуд? — Он сел, нуждаясь в полной истории, пытаясь понять. — Ты не сумасшедшая.

— Нет. Я клянусь тебе. Я не такая, но они относятся ко мне так, как будто я такая.

Появился тот момент, который она всегда замечала, когда он задавал вопросы, но на этот раз глубже, чем обычно.

— Куда они тебя забирают?

— В Бликман. Это ужасное место. Они пытаются свести людей с ума, чтобы потом сдирать деньги с богатых семей. Я вижу это. Я знаю, что они задумали. Это частное учреждение. Все эти таблетки… врачи.

Он заметил, что ее руки дрожат так же сильно, как и голос. Не в силах противостоять своим страхам, он отвел взгляд, когда спросил:

— Что они с тобой делают? Скажи мне.

— Не сегодня. Сегодня был такой прекрасный день. — Она снова протянула кольцо и улыбнулась. — Если я не буду носить его на пальце, то буду носить его возле сердца. Всегда.

Сжав ее руку с кольцом своими обеими, он посмотрел ей в глаза.

— Джуд, мне нужно, чтобы ты сказала мне, что они с тобой делают.

Искра покинула ее глаза, и на смену ей пришло помутнение. Она изо всех сил старалась сохранить зрительный контакт и попыталась убрать руку, но он не отпускал. Он посмотрел ей прямо в глаза, и, хотя она знала, что может доверять ему, она могла видеть, как его гнев нарастает еще до того, как она что-то произнесла. Взяв его свободную руку, она коснулась его запястья и тайком впитала часть его силы, прежде чем сказать:

— Они заставляют меня принимать наркотики, которые парализуют меня, мой разум и тело. Потом меня запирают в комнате с окном и решетками, и облупившейся краской. Я правда чувствую себя там в безопасности, пока нахожусь в изоляции. До того момента, пока дверь не откроется в середине дня, после обеда, в двенадцать пятнадцать, словно по будильнику, и доктор не проведет осмотр.

Он подавил желание закончить этот разговор и спросил то, на что не был уверен, что готов услышать ответ.

— Что значит осмотр?

— Скажем так, что даже когда умер мой дядя насилие не закончилось. — Она встала с книгой и коробкой в руках и пошла по тропинке вдоль улице.

— Будь честна со мной. Это причина, по которой ты не хочешь идти ко мне домой? Ты не хочешь быть со мной?

— Я не прихожу к тебе домой, потому что, если я не вернусь к себе домой, я окажусь в Бликман.

Он сидел там, чувствуя себя так, словно его ударили под дых. Сегодняшняя информация сильно задела его. Эта девушка, в которую он влюблялся, носила кольцо, которое он только что ей подарил, и все же он не защищал ее так, как должен. Как он мог не знать всего этого раньше? Он пытался сдержать свой гнев, но этого не должно было случиться.

— Ты не вернешься в Бликман, — крикнул он.

Он последовал за ней. Она обернулась, когда он подошел ближе, и сказала:

— Разве ты не видишь, насколько сильно я люблю тебя, Хейзел?

Любовь витала в воздухе, в ее сердце, и наполнила его, но ее откровенное заявление поразило его.

Сквозь тьму она смотрела на него, купающегося в свете. Искра вернулась в ее глаза, когда он приблизился и его руки обвили ее талию. Он поднял ее на уровень своих глаз и прижался к ней в поцелуе. Когда он опустил ее на землю, он сказал:

— Я люблю тебя больше.

С дразнящей улыбкой она сказала:

— Говоришь, что твои подарки стоят недорого.

— Это всего лишь деньги, Джуд. Деньги не имеют значения. Но любовь имеет.

После этого Джуд начала говорить только правду. Истории было тяжело слушать, но он слушал, задавал вопросы и утешал ее, как мог. Он просто хотел быть таким же открытым. Рассказывать ей о своей болезни казалось непосильным бременем, которое он не хотел взваливать на нее. У нее и так было достаточно забот.

В конце февраля они стояли в очереди за кофе для него и горячим шоколадом для нее, в его обеденный перерыв, когда она сказала:

— Тебе бы понравился мой брат Райан.

Он старался не придавать большого значения, когда она делилась своими мыслями о своей жизни, но было трудно просто ждать, чтобы услышать, что она скажет.

— Он был таким, как ты?

— Нет. Он был сильным.

— Я думаю, ты сильная.

— Ты так говоришь, потому что видишь меня всего пару часов в день.

— Я говорю это потому, что ты выжила и по-прежнему заставляешь других улыбаться. — Он улыбается, доказывая это.

Это заставило ее рассмеяться. Ему нравилось слышать ее смех. Она довольно часто смеялась рядом с ним, и это заставляло его задуматься, смеялась ли она, когда они были порознь.

— Расскажи мне больше о Райане.

— Райан был очень похож на тебя — такой же красивый и умный. — Она закатила глаза. — Девушки все время увивались за ним. На самом деле это было довольно раздражающе. Он был на два года старше меня и добился бы многого в жизни, если бы у него был шанс.

С терпением подходя к этой теме, он прошептал:

— Как он умер?

— Для той жизни, которую он вёл, он умер не совсем правильно. — Они продвинулись в очереди. — Его сбили, когда он переходил улицу здесь, в городе. Две мчащиеся машины. На Манхэттене. Это бы ничем хорошим не закончилось. Кому-то было суждено умереть. Я просто хотела, чтобы это был кто-то другой, а не мой брат.

— Я тоже. — Тейлор обнял ее за плечи, и они заказали свои напитки. Когда они ушли, момент был упущен, и Джуд переключилась на другую тему. Каждый раз, когда она рассказывала немного больше о себе, о жизни, которую скрывала от него, он начинал осознавать, что понимает, почему она скрывала это.

Середина марта. В субботу, когда было не понятно, зима сейчас или весна,