Итак, сообразил лев, через некоторое время эти овцы сами собой переведутся. Эту басню у нас хорошо усвоили не только при «старом», советском режиме, но и при теперешнем, то бишь «демократическом». И охотно к этим методам прибегают… Одни октябрьские события 1993 года чего стоят.

Но обратимся к событиям 19 февраля 1861 года. И тогда «при освобождении крестьян имелось в виду, что население после того, как оно погасит выкупные платежи (подчеркнуто мной. – Б.М.), вступит, говоря словами манифеста, «в решительное состояние свободных граждан-собственников». О том, что имелась в виду именно единоличная собственность, прямо свидетельствует закон: «Если домохозяин, – читаем мы в положении 19 февраля, – желающий выделиться, внесет всю причитающуюся на его участок выкупную ссуду, то общество обязывается выделить крестьянину, сделавшему такой взнос, соответственный участок, по возможности к одному месту». «Участки эти, – читаем дальше, – приобретенные отдельными домохозяевами, составляют личную собственность каждого».

Как видите, А. Еремин, читывал я и о пережитом нашими земледельцами, да и цитирую охотно их высказывания, а не только ограничиваюсь «воспоминаниями родителей», как вы изволили выразиться.

И о той причине – почему же не отвели участки в индивидуальное пользование на вечные времена, тоже не один раз писал я. Уж так и быть, приведу еще одно объяснение этого казуса.

«Если тогда же не отвели участки к одному месту, то потому, что стремились скорее дать свободу… (не правда ли, знакомый словесный зуд и теперешнего начальства? – Б.М.); если главное внимание обратили не на личную собственность крестьян, а на сельское общество (читаем мы далее), то потому, что нельзя было вперед усчитать, как справится крестьянство с новой свободной жизнью (какая трогательная забота, черт возьми! – Б.М.), и в общении уже искали испытанного посредника между государством и русской деревней». Эти строчки я выписал из книги «За шесть лет (1906–1912 гг.)» замечательного ученого-экономиста и публициста Петра Полежаева, опубликованной в 1912 году в Санкт-Петербурге. И подтруниваю я не столько над автором, сколь над официозными объяснениями деликатных вопросов того времени. У нас же дело обстоит куда проще: никто и не думает объяснять, почему не платят за труд колхозникам. Нет денег – вот и ответ. Получили зерно? Получили. А денег нет…

Так что пользовался я и воспоминаниями родителей, и знакомых, и старой статистикой, и произведениями ученых и публицистов. Но в своих произведениях не раз выражал восторг по адресу великолепной земской статистики того времени – ежегодно выпускались губернские годовые отчеты-сборники, до революции разумеется, где отмечались все достижения и промахи года, начиная от закладки заводов и фабрик, церквей, общественных зданий и, конечно же, урожайности полей, сенокосных угодий, поголовья скота, вырубки и посадки леса, открытия новых учебных заведений, пожарных команд и даже кружков любителей словесности и художественной самодеятельности. Вот это была статистика!..

Если бы этой бесценной губернской, земской статистикой, которой, кстати сказать, охотно пользовался и В. Ленин при написании своего «Развития капитализма в России», пользовались и вы, А. Еремин, или хотя бы краешком глаза заглядывали в эти годовые статистические справочники-отчеты, то не стали бы нести вздорной чепухи о тяжелом положении экономики и земледелия в ту пору в России, якобы вызванном реформами Столыпина. Да через два-три года после введения реформы Столыпина Россия не просто вышла на первое место по продаже зерна на мировом рынке, а далеко оставила за собой давних соперников своих – США, Канаду, Аргентину: каждое четвертое зерно, проданное на мировом рынке, было русским. А ведь торгующих хлебом было тридцать две державы!

Или вот вам еще одна выписка из моего очерка «Без шаблона», опубликованного еще в 1962 году и сильно нашумевшего, потому как не по нраву пришелся хрущевским апологетам кукурузы. «Как-то совсем недавно попала мне в руки старая книжка – статистика по Рязанской губернии (1912 год). Я прочел ее и ахнул: в прежние годы (имеются в виду десятые годы начала нашего века) коров в области было значительно больше, чем теперь. А лошадей? Их было еще больше, чем коров. Никакой Америке и не снилась такая плотность скота. И весь этот скот кормили знаменитые окские луга. И сено, отменное сено возили отсюда и в Москву, и в Питер… По шестьдесят, по семьдесят центнеров такого сена снимали с гектара заливных лугов. Это равнозначно тридцати с лишним центнеров зерна».

Вы все подсчитываете в своей статье, что американцы больше скармливали зерна скоту, чем мы. Вам, как и многим вашим ученым-коллегам, невдомек, что Россия скот кормила сеном (разумеется, лошадей, и крупный рогатый, и мелкий скот). И никакие поля не могли в те времена по отдаче калорийности равняться с нашими бескрайними луговыми угодьями. Будет уж вам наводить-то тень на плетень. Ваши доводы всерьез могут принять разве что беспамятные да несмышленые в полевых делах горожане. Давайте судить по итогам: чьи сорта масла коровьго ценились выше всего на мировых рынках? Вот они: сибирское масло, парижское (то бишь вятское), вологодское. Помните, как Владимир Ильич писал из Лондона сестре Маняше? «А масло-то мы здесь покупаем только свое, сибирское». Масло с разнотравья всегда ценилось выше масла от зерновых кормов. А по луговым угодьям Россия одна превосходила весь остальной шар земной. Это вам невдомек. Невдомек и то, что мы погубили самые ценные и обширные луговые угодья на земном шаре. Зато пыжитесь доказать, что Франция да США обходили Россию по урожайности пшеницы. Так взгляните на карту, на какой широте живет Россия и на какой – США с Францией. Так надо быть наивным ребенком, чтобы не понимать, что пшеница – теплолюбивое растение, а рожь, овес и особенно луговые угодья неприхотливее пшеницы.

И потом, надо обладать не только глухотой, но и полной слепотой, чтобы не разглядеть исторические письмена, отметившие небывалые темпы роста российской экономики после 1906–1907 годов. Загляните хотя бы в книгу Петра Полежаева (1912 года выпуска), в статистику, приводимую в ней, и вы убедитесь, что шестилетний рывок по ежегодному приросту экономики не повторила еще ни одна страна в мире. Даже Япония, поразившая современный мир в 1950–1960 годы по темпам годового прироста экономики, не достала российских темпов тех еще, столыпинских, лет.

А теперь позвольте остановиться на статье Ю. Буртина, излагающего взгляд на землепользование в настоящее время. Статья, пересказывающая выступление А. Солженицына, опубликована в «НГ» за 10.08.1994 года.

К сожалению, сам я этого выступления Солженицына не слышал, поэтому анализирую и отвечаю только на те положения статьи Буртина, которые выдаются за взгляды А. Солженицына.

Самое важное, пожалуй, из высказываний, приведенных Буртиным, является «идея покупки земли не у местных органов