— Ну, это как раз понятно, — в стеклах очков Дамблдора плясало отраженное пламя, из-за этого лицо директора казалось немного потусторонним. — Исходные элементы отнюдь не благоухают фиалкой, как вы понимаете. Не удивительно, что и результат попахивает. Фактически мы получили усовершенствованного инфернала: ходячий труп с независимой волей, мощным работоспособным мозгом и, полагаю, чудовищной сопротивляемостью любой попытке уничтожения.

Северус невольно содрогнулся. Сегодня утром, отвечая на вопросы Темного Лорда, он, несмотря на все внешние перемены, еще видел в нем прежнего Волдеморта: могущественного волшебника, безжалостного, холодного, но все-таки — живого человека.

— Нами повелевает мертвец... — чашка горячего чая в этот момент выглядела более одушевленной, чем красноглазое существо из Малфой-мэнора.

— Боюсь, дело обстоит еще хуже, — покачал головой Дамблдор. — Инферналы в определенных условиях способны вспомнить, что когда-то были людьми. Как ни дико это прозвучит, в них больше человеческого, нежели в Волдеморте. Признаюсь вам, Северус, я даже приблизительно не представляю себе мотивы и логику его будущих поступков, — настолько они вне-человеческие. Впрочем, одно известно более или менее определенно: ему нужен Гарри Поттер, и он не успокоится, пока не доберется до него. «...и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы...» — директор резко взмахнул чайной ложкой, отчего по кабинету веером разлетелись белые искры, — вот оно, самое страшное для Волдеморта: равный! Угроза его могуществу... Между прочим, окончания пророчества он не знает.

Северус аккуратно поставил чашку — без звяка, точно в круглую выемку фарфорового блюдца. Тихим, бесцветным голосом уточнил:

— Желаете, чтобы я сообщил ему? Как в прошлый раз?

...Худосочный носатый юнец прильнул ухом к замочной скважине, как иной будущий папаша приникает к располневшему чреву любимой женушки: непременно услышать, ни за что не пропустить ни малейшего движения долгожданного дитяти! Но плоская твердая дверь не похожа на круглый мягкий живот. Толчок, удар — юнец кубарем летит с лестницы. Он услышал немного, главного не услышал вовсе, но ему кажется, что в его руках здоровенный кусок редкостной удачи.

— Почему вы позволили мне уйти? Ведь вы знали, кто я, кем я тогда уже был...

— Задним умом все мы крепки, — Дамблдор снял очки, сразу превратившись из огнеглазого чародея в обычного бородатого старика. — Как сейчас помню: сзади Трелони пророчеством давится, впереди ваша спина вниз по лестнице улепетывает. Заняться одним — другая все в пустоту выскажет, и ляжет в Отделе Тайн очередной шарик на полку... А его оттуда могут добыть лишь те, о ком говорится в пророчестве.

— Лучше бы вы тогда влепили мне «Обливиэйт», — вырвалось у Снейпа.

— А на Трелони наложил заклинание вечной немоты, чтобы она больше не пророчествовала? Или сразу «Авадой» обоих, чтоб наверняка? — Дамблдор вздохнул. — Слово сказано, и к чему теперь гадать, что было бы, если бы...

Северус вновь взял чашку. Чай давно остыл и теперь горчил, будто впитал в себя яд воспоминаний.

— Вы, кажется, собирались пересказать мне пророчество до конца?

Дамблдор внимательно посмотрел на него.

— «...И один из них должен погибнуть от руки другого, — точно диктуя, проговорил он. — Ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда...» Подросток средних способностей против монстра, которого не выдумает ни один сказочник. Замечательная дуэль, чтоб ее...

У стола вырос домовик, почтительно поинтересовался, угодно ли господину директору заменить пустой заварочный чайник.

— Убери все, — вполголоса приказал хозяин кабинета. Эльф щелкнул пальцами, и стол опустел. — Северус, вы, к счастью, сильно изменились с того дня в «Кабаньей голове». Именно поэтому вам не приходится подслушивать.

— ...Дамблдор, беда! — хриплый вопль спугнул воспоминание. Альбус обернулся, едва не опрокинув Омут, и увидел в темном провале камина всклокоченную голову Мундунгуса Флетчера. — На Поттера напали дементоры! Он Патронуса вызвал!

Выкрикнув это, Флетчер зажмурился: фигура директора окуталась слепящим голубым пламенем, и откуда-то из раскаленной глубины раздался клокочущий гневом рык:

— А ТЫ КУДА СМОТРЕЛ, ПОДЛЕЦ?!

Несчастный схватился за голову, ожидая все Непростительные сразу, но они отчего-то медлили. Оглушительное эхо, пометавшись по кабинету, смолкло. От воцарившейся тишины сделалось еще страшнее. Флетчер не выдержал и открыл глаза.

Директор, в своем обычном виде, стоял у стола, тяжело опираясь на него кулаками.

— Вылезай и рассказывай. Быстро и коротко.

Сообразив, что наказание откладывается, Мундунгус облегченно вздохнул и выложил все, что узнал от Арабеллы Фигг.

— Дамблдор, я ж совсем на чуть-чуть отлучился... такие котлы выгодные...

— Я с тобой позже поговорю, — перебил его Дамблдор тоном, от которого Флетчер вновь съежился. — Жди меня здесь. И не вздумай стащить что-нибудь: руки оторву.

— Да чтобы я у благодетеля своего... — воришка задохнулся от праведного негодования, но слушать его уже было некому — кабинет опустел.

* * *

Не стоило доверять ему, ох, не стоило — билась в мозгу одна и та же мысль, пока Дамблдор аппарировал в Косой переулок и потом по магловскому Лондону добирался до телефонной будки-лифта. Но, с другой стороны, где найти другого такого проныру, чтобы и среди волшебников своим был, и в мире маглов чувствовал себя как рыба в воде? На пару с Арабеллой они все-таки неплохо приглядывали за Поттером, не вызывая ни у кого подозрений. И вот на тебе!

А мальчик-то молодец. Не растерялся, действовал правильно. Может, есть в нем зерно силы, что со временем вырастет в победу над Томом... А пока надо любыми средствами помешать его исключению из школы.

Школьникам до совершеннолетия категорически запрещалось колдовать вне Хогвартса — и очень редкий школьник соблюдал этот запрет. На протяжении столетий от старших к младшим в строжайшем секрете передавались способы безопасного чародейства тайком от родителей и, главное, от Министерства. Способы были столь же тайными, сколь и бесполезными,