Легко увидеть, что катастрофического провала храброго, но неразумного Т'йога было достаточно, чтобы оттолкнуть любого другого человека от подобной попытки во все века с года Красной Луны до моей собственной эпохи, поскольку за все те циклы, что протекли с эпохи Т'йога и по сей день, никто другой не пытался сделать ничего подобного. И подъем к власти и неоспоримому авторитету культа Гхатонотоа был отвратительно плавным и быстрым.

Как это было в значительной степени можно легко проследить по делам Имаш-Мо. Ибо после ужасной кончины несчастного Т'йога, злорадно и поспешно ухватившись за этот момент, печально известный Имаш-Мо, который в своё время был первосвященником Гхатанотоа, провозгласил всем Девяти Царствам, что его отвратительная и ядовитая божественность таким образом доказала своё превосходство над всеми тысячами богов изначального и вечного Му. И, увы, Имаш-Мо легко взял власть над слабым и легко поддающимся влиянию Тхабоном, правителем провинции К`наа, в сердце которой возвышалась одержимая бесами гора Йаддит-Гхо; и правитель Тхабон поспешил утвердить господство Гхатанотоа даже над могуществом Ктулху, Владыкой Р'льех.

Люструм за люструмом, цикл за циклом богатство, сила и приверженцы культа Йтхогты уменьшались, как и во всех других из тысяч культов первичного Му. Напрасно мои предшественники-жрецы предупреждали, что месть оскорбленных богов когда-нибудь поразит Девять Царств Му и возможно скроет весь могущественный континент под зелеными и бурлящими волнами океана; как говорили снова и снова древние пророчества это могло быть нашей возможной и трансцендентной Судьбой. Но ничто не могло предотвратить или даже замедлить безжалостный упадок поклонения Йтхогте.

II

Когда я, в свою очередь, одел алые одежды понтифика и принял медный жезл в моем кабинете в Год Шепчущейся Тени[94], я поклялся Серым ритуалом Кхифа, Знаком Вурик, Заросшим сорняками Монолитом, и мощью и славой могущественного и ужасного Йтхогты, что мой бог достигнет Своего триумфа и Своего мщения во время моего понтификата.

Увы, я не принял во внимание хитрость и амбиции Йаа-Тхоббота! Ибо как только медный жезл коснулся моей руки, и «Тридцать Один Секретный Ритуал Йхе», были переданы мне на хранение, подлый первосвященник Гхатанотоа позволил сделать окончательное и непростительное оскорбление против достоинства моего поста и великолепия моего бога.

Ибо этот Йаа-Тхоббот, наконец, одержал победу над парализованным и ослабленным Шоммогом, монархом К`наа, и был провозглашен приказ, который ставил вне закона и запрещал любую другую форму поклонения Великим Древним, кроме той, что была одобрена последователями Гхатанотоа. Медные ворота храма Шуб-Ниггурат были запечатаны; зеленые святилища Ктулху опустели; и, храм за храмом, во всех землях Девяти Царств была провозглашена верховная власть Гхатанотоа, «Монстра в горе».

Теперь король Шоммог был регентом в провинции К`наа, в то время как я и мои немногие помощники жили в земле Г`тхуу на севере, за Рекой Червей и Базальтовыми Утесами Карвен и Катакомбами Тхул. Но великий авторитет К`наа вырос за эти одиннадцать тысяч лет после царствования царя Тхабона и иерофанства Имаш-Мо, и в эти лунные, последние дни сила моей земли Г`тхуу была снижена, и редко наш монарх, опустившийся Нуггог-йинг, осмеливался противостоять воле или прихоти короля К`наа. Таким образом, казалось неизбежным, что последний остаток поклонения «Мерзости из бездны», должен засохнуть и умереть, как и сам понтифик, который поклялся страшными и жуткими клятвами восстановить Его до высот Его прежней и огромной силы.

III

В отчаянии я ушел в крошащиеся руины моего дворца, который стоял на краю той глубокой и темной пропасти, Бездны Йхе, в которую победившие Старшие Боги швырнули великого Йтхогту и навсегда запечатали Его в ней Старшим Знаком, и в которой по сей день нерушимые узы психической силы держат Его в плену, в то время как грязный Гхатанотоа был заключен в тюрьму в своей древней и циклопической цитадели на вершине горы Йаддит-Гхо, Великий Ктулху погружен в сон в своем затонувшем в океане городе на затерянном Черном острове, а ужасный Зот-Оммог скован в Пропасти за островом «Священных Каменных городов»[95].

Даже в крайнем надире моего отчаяния для меня было неразумно пренебрегать ужасными обязанностями моего служения, и поэтому я отошел от тоскливого размышления об этом самом ужасном из всех тысяч беззаконий, печально известном Йаа-Тхобботе к тщательному рассмотрению и изучению «Тридцати Одного Ритуала», необходимых для моего служения. Этот драгоценный документ, которого на Земле нет ни одной другой копии[96], и который датируется самой крайней и легендарной древностью, был написан рукой самого Ниггоум-Жога, самого Первого Пророка, в те тусклые эоны, когда Древние еще только задумали создать человека. Сами «Секретные Ритуалы», были написаны огненными и металлическими чернилами на листах пергамента, сделанного из мембраны птагона, и собраны между двумя резными и украшенными драгоценными камнями пластинами немыслимо редкого и драгоценного лагх-металла, принесенного сюда с темного Юггота, который кружится по краю, наиболее удаленный от земных эонов, темными Старшими Богами. Мой кипящий мозг наполнился хаосом бессвязных образов, когда я перечитывал один за другим все «Тридцать Один Секретный Ритуал Йхе», и в последнем, самом мощном и потрясающем из всех, я нашел ответ на свою дилемму.

В этом «Тридцать первом ритуале», содержалась страшная и знаменательная формула, которая называлась «Ключ, открывающий дверь к Йхе», и о которой предупреждает первобытный и древний Пророк, что ее не следует произносить вслух, кроме как в финале Конечной Судьбы.

Здесь, в моем безумии и отчаянии, я нашел ответ, который искал: «aii, n'ghaa xuthoggon R'lyeh! la Ythogtha!», И миллион поколений, еще не родившихся, проклинают за это мое имя!

IV

Таким образом, я решил открыть «Дверь к Йхе», что подразумевает под собой лишить силы Знак Старших и освободить Изначального, Мерзость из Бездны, из цепей психической силы, которые удерживали Его в тюрьме на дне великой пропасти бесчисленные эоны.

Освобождение Йтхогты из Его Бездны сделало бы Его самым ужасающим и сильным из всех тысяч богов древнего Му и таким образом возвысило бы меня, как Его иерофанта и пророка, до уровня высшего и самого могущественного жреца во всех из Девяти Царств.

Амбиции Йаа-Тхоббота, таким образом, были бы превращены в пыль под моими ногами; без каких-либо трудностей правитель Шоммог был бы лишен всей своей власти, и стало бы возможным возвышение моего собственного монарха Нуггог-йинга; богатство и могущество провинции К`наа истощились бы как мелкая грязь под атаками прилива, а моя собственная земля Г'тхуу достигла бы предельного значения