Они не могли по своей природе умереть или быть убитыми, но каким-то образом жили вечно, находясь в трансовом состоянии, навязанном им их противниками, Старшими Богами. В этом божественном состоянии они могли жить вечно, но бессильны действовать: кроме того, во сне они могли как-то влиять и заражать безумием умы людей. Тех людей, чья ментальная природа была каким-то образом восприимчива к их коварному влиянию, независимо от того, вызывалось ли оно научным любопытством, похотью к нечестивой власти или определенной художественной чувствительностью, что является почти врожденной нестабильностью, могли ввести в свою веру… как Фауст, соблазненный на изучение Божественности посредством сил черной магии.

Это было вызывающее ужасные мысли предположение, но как ни странно — убедительное. Но кое-что в этом беспокоило меня, как пропавший кусочек головоломки. Какого-то факта не хватало в этой мозаике, которую так изобретательно построил Гарольд Хэдли Копеланд, — для чего спящим демоническим богам обращать в свою веру человека?

На этот вопрос не было ответа, он сбивал меня с толку и застрял в моей голове. Для чего могли использовать столь хрупких, эфемерных, смертных людей эти Ксотическая Троица и их Отец?

Ответ пришел ко мне совершенно неожиданно, в мгновение ока, как воспоминание, что немного встревожило меня. Он все время был в моей голове… внушенный первой вечной цитатой из кощунственного и шокирующего «Некрономикона», отрывок, который я уже скопировал в этот дневник, но повторю здесь: «И все же Миньоны Древних собрались, планировали и искали способы освобождения своих Хозяев, и протянули до тех пор, пока Люди не отправились искать Секретные и Запретные Места и неумело обращаться с Вратами».

Я сразу понял это — Старший Знак, каким бы он ни был, был материальной вещью, каким-то талисманом или сигилом, пропитанным психической силой, которая отталкивала как Древних, так и их нечеловеческих Миньонов, — но никак не отражалась на людях. Люди и только люди могли открыть «Врата», и освободить Древних!

* * *

Большая часть исследований Копеланда была географической, он пытался определить места заточения Древних в Тихоокеанском регионе. Здесь была целая папка газетных вырезок, не понятных для меня, когда я впервые пролистал их, хотя теперь они приобрели зловещий и гибельный смысл.

Эти вырезки были скреплены вместе и разделены на три свертка, с надписями «Р'льех», «Йхе», и «З-О; Понапе». Сверток с надписью «Р'льех», был, безусловно, самым объемным и должен был содержать тридцать или более статей, первая из которых относилась еще к 1879 году. Последняя была опубликована в «Сиднейском Вестнике», 18 апреля 1925 года. Под заголовком «Тайна Брошенного Судна», были описаны детали запутанной и, казалось бы, безобидной морй трагедии, произошедшей с двухмачтовой шхуной «Эмма», которая три года назад тайно вышла из Окленда; в двенадцатый день следующего месяца один оставшийся в живых был спасен, его подобрал в океане морской грузовой корабль «Бдительный». Этот человек, норвежец по имени Густаф Йохансен, рассказал о встрече с кораблем, наполненным отвратительными Канаками и полукастами[90], о битве в море, а затем открытии неизвестного острова, не обозначенного ни на одной карте. К этой пожелтевшей вырезке были прикреплены некоторые машинописные документы — текст своего рода дневника моряка Йохансена, — добытый, как ни удивительно, внучатым племянником одного из моих старых учителей, Джорджа Гаммела Энджелла, почетного профессора семитских языков из Браунского университета. Казалось, и Гаммелл, и его внучатый племянник интересовались во многом теми же исследованиями, которые стали главной заботой профессора Копеланда. Я не буду включать сюда текст рассказа Йохансена: он описывает их наблюдения на необитаемом острове, обнаруженном в точке 47? 9' южной широты, 126? 43' западной долготы — их высадку на берег, представляющий собой смесь грязи, ила и кусков каменных блоков громадной каменной кладки — смутную и кошмарную борьбу с огромными тварями, которых он с содроганием отказался описать[91].

Эту ссылку на широту и долготу Копеланд подчеркнул своей ручкой.

Вернувшись к самой ранней вырезке, — пожелтевшему клочку газетной бумаги из «Бостонского Журнала», датированной 15 ноября 1879 года, — я прочитал, что некоторые предметы из доисторической гробницы должны были публично выставляться в Музее Кабота в Бостоне; эти предметы были найдены 11 мая 1878 года членами экипажа грузового судна «Эридан», направляющегося из Веллингтона, Новая Зеландия, в Вальпараисо, Чили, которые обнаружили «новый остров, не отмеченный ни на одной карте и, по-видимому, вулканического происхождения»[92]. Статья в газете указывала широту и долготу, идентичные тем, которые «Сиднейский Вестник», напечатает в своей истории о шхуне «Эмма», — сорок семь лет спустя!

Второй комплект газетных вырезок, вполовину меньше, чем первый, содержал много похожих материалов, но здесь были описаны редкие появления из глубин острова, содержавшего большую пропасть в нескольких тысячах миль к югу от места «появления Р'льех».

Третий сверток, однако, привлек мое внимание больше всего. Эти вырезки, всего около дюжины, касались странных исчезновений парусных судов в водах у Понапе. Самые ранние из них рассказывали об исчезновении в море китобойного судна «Навуходоносор», из Нью-Бедфорда, которое исчезло в окрестностях Понапе в 1864 году. В окрестностях Понапе не было шторма — нигде в Тихом океане в день, о котором идет речь, в пределах тысячи миль — не было отмечено ничего странного, кроме жуткого, тяжелого, низко плывущего над водой тумана.

В более поздних вырезках из «Сингапур таймс», за 8 апреля 1911 года обсуждалось таинственное исчезновение французского военного корабля «Версаль». Опять же, ни о каком шторме не сообщалось, но сильный туман укрывал воды у Понапе.

Одну газетную вырезку профессор отметил большим восклицательным знаком. Она была напечатана в «Страже Гонолулу», 17 июня 1922 года и описывала кошмарную и бессвязную историю о флоте рыболовных судов, укомплектованных местными жителями Понапе, заблудившихся в густом тумане у острова и атакованных чудовищными и ужасными морскими слизнями, раздутыми до фантастических пропорций, которые проскальзывали на лодки, хватали местных рыбаков своей пастью и тащили их за борт. Более сорока человек были похищены таким образом, а оставшиеся в живых, которые были госпитализированы в различных состояниях, начиная от бессвязной неистовой истерии и заканчивая кататоническим шоком, снова и снова повторяли бессмысленное слово или восклицание «Хуг!», или «Угх!»

На полях этой истории рукой Копеланда было написано: «Йугги! См. Таб. Зан., IX, 2, строки 120–150». В этой заметке речь шла о странном и загадочном наборе начертанных табличек, которые профессор Копеланд добыл из доисторической каменной гробницы жреца или колдуна в регионе Плато Тсанг в Центральной Азии в 1913 году. Я припомнил, что в 1916 году была публикация его брошюры «Таблички Занту: предполагаемый перевод», с нечестивой