— И что вы слышали? — Фергас затряс мальчика за плечи.

— Всё... — выдавил он. — Эйлен услышала, что вы отказались помочь Колидам. Она сказала, что ей стыдно... и что вы все — трусливые... трусливые тряпки... и что она сделает так, что воздушные маги вернут себе честь в бою с Ладиславом...

Нуто хмурился, но говорить не боялся.

Мне вообще показалось, что он, как и Эйлен, считает своих родственников трусами и очень в них разочарован, даже в своём отце.

Фергас обернулся и посмотрел на императора.

— Ты ведь понимаешь, что она собралась сделать, Хинто? Она хочет возродить Санидаг ценой собственной жизни!..

***

Интерлюдия тринадцатая. Джанко Ян

Она ненавидела себя за это решение.

Каждый день ненавидела.

Казалось, жизнь разделилась на до и после, но никто не упрекнул бы её в том, что она потеряла лицо в этот момент. Ни Акулина, ни Мидори не заметили, насколько тяжело ей далась эта клятва.

Будто весь мир упал ей на плечи.

Джанко ещё четверо суток не могла прийти в себя. По ночам она плакала навзрыд, скрючившись на ковре у кровати, потом просто лежала, уставившись в одну точку, и представляла, как её кинжалы вонзаются в сердца всех, кто заберёт её любимого.

Всех до единой.

Она лежала так долго, почти бесконечно, а потом слёзы иссякали, и она вставала на ноги. Поднималась, как делала это всегда после ударов судьбы.

Вот и сегодня перед рассветом она поднялась. Неизвестно откуда возникла надежда, появилась уверенность в том, что она всё делает правильно.

Ладонь мягко легла на живот, а губы прошептали:

— Мудрецы говорят, что существует простая истина: «Когда один видит тину на дне пруда, другой любуется цветком лотоса на его поверхности».

К кому она обращалась, сама не поняла.

Возможно, к ним обоим. И к ребёнку, и к его отцу.

Джанко вдруг отчётливо поняла: будущее уже происходит. Оно пришло, оно уже здесь, и теперь только от них самих зависит, каким оно будет. Ни один свиток на свете не сделает за них этого.

Она подошла к двери и тихо вышла в коридор.

Её ждало много работы. Вот уже три дня она занималась тем, что исцеляла чароитов, вытягивая из них фагнум. Силы её Тёмного Верховного Врача хватало на то, чтобы помочь всем.

Узнав о том, что варвары на самом деле могут владеть магией, чароиты согласились расстаться с фагнумом и снова стать варварами. Теперь осталось сделать так, чтобы к ним вернулась память об их магических навыках. Но это касалось лишь тех, кто употребил яд не раньше двух месяцев назад. Остальным дорога была только в один конец — на смерть, и они об этом знали.

Отец Кирилла пока не торопился убирать фагнум у Иномирцев и даже у самого себя — ждал возвращения сына от воздушных магов.

Все его ждали.

Особенно Джанко.

У неё было для него много новостей. И дело касалось не только клятвы и свитка. Кроме того, что Акулина и Мидори выполняли свои задания, появилось и ещё кое-что.

Вчера к Джанко приходила Исидора.

Она была взволнована. Сказала, что выпросила у Бахадура доступ к библиотеке Атифы (странно, если бы Исидора Гран прошла мимо библиотеки). И когда она читала, сидя в одном из залов, то увидела, как мимо промелькнул Оракул Ма.

Он тоже наведался в библиотеку, а потом ходил из отсека в отсек.

Исидора проследила за ним и запомнила, какие книги тот брал. Их оказалось несколько и все из разных областей. У Исидоры даже имелся список:

«Природные ландшафты империи Горный Озай»;

«Усиление магов со Знамением. Магические амулеты и не только»;

«Алхимические составы древних магических ядов»;

«Соляные знаки. Их сила и слабость»;

«Неизвестный фагнум. Исследования Герасима Андронникова»;

«Жизнь без Знамения. Варвары».

— Ты же понимаешь, что это значит? — с паникой спросила Исидора у Джанко.

— Не совсем, — ответила та, изучив список.

Исидора закатила глаза.

— Ну как этого можно не понять? Оракул Ма копает не просто так! Это не праздное любопытство. Зачем ему яды, если он не Друид? Зачем ему соляные знаки, если он не Мастер Материй? Зачем ему природные ландшафты, да ещё и соседней страны, если он не учёный? Зачем он изучает людей без Знамения и усиление тех, у кого оно есть? Заметь, что в списке нет ни одной книги по жреческому мастерству. Все книги из других областей.

Джанко тут же ощутила, что тоже начинает волноваться.

— Как только Кирилл вернётся, скажем ему об этом, а ты пока проследи за Оракулом Ма ещё.

На этом и договорились.

Исидора сегодня должна была опять отправиться в библиотеку, чтобы проследить за Оракулом. Джанко же, как всегда, отправилась лечить чароитов в госпиталь, но уже в коридоре столкнулась с Филлином.

На его припухшем от отёков лице она разглядела тревогу.

Он был совсем молодым, лет двадцати, не больше, но уже многое повидал, судя по шрамам на лице и шее. Филлин был одним из тех, кто уже давно употребил фагнум, поэтому не поддавался лечению. Его глаза всегда ярко блестели, но веки казались воспалёнными, а лицо с каждым днём будто старело всё быстрее. Фагнум убивал его.

Именно Филлин был главным у чароитов и сам следил за тем, как Джанко лечит его людей. Он лично контролировал процесс исцеления и радовался за каждого излеченного.

Вот и сегодня он её ждал, только очень уж растревоженный.

— Вы были сегодня ночью в зале для процедур, госпожа Ян? — спросил он, опуская приветствие.

— Нет. Я ушла вчера вместе с вами и больше не приходила, а что случилось? — забеспокоилась Джанко.

— Дверной замок взломан. И весь фагнум, что вы выкачали из чароитов... он пропал. Его украли...

Эпизод 6.

В императорском зале Пачуа воцарилась тишина.

Все ждали новостей об Эйлен, которая отправилась воскрешать воздушную ведьму Санидаг.

На самой высокой горе Фатору, Пике Крови, находилась гробница с телом Санидаг и её знак силы Форхо, Сферы Эфира. Именно туда были отосланы отряды императора, чтобы остановить девочку.

Ожидание затянулось на полчаса.

С каждой минутой напряжение росло. Нуто, сын Фергаса, тоже рвался на Пик Крови, но отец держал его крепко. Сам император мрачно сидел на троне: всё, что он мог