Шрифт:
Закладка:
— Надеюсь, Заварра не сбежит, как в прошлый раз? — ядовито поинтересовалась Санидаг.
— Не сбежит, — заверил я. — У неё тоже свои счёты с Ладиславом.
Это воздушную ведьму не успокоило, и она добавила:
— Тогда передай Заварре, что Санидаг желает ей не подавиться за завтраком от страха. Так и передай!
Ясное дело, ничего я передавать не собирался. Мне вообще не хотелось лезть в эти старые женские разборки. Мы с Мичи ещё раз поклонились трём братьям Пачуа и направились к выходу, за нами понесли саркофаги.
И снова в ушах послышался весёлый смех Эйлен.
Я мысленно поблагодарил её. Эта смелая девочка сделала своё великое дело — она не просто возродила дочь матери гор. Она сделала больше: заставила воздушных магов не быть трусами.
* * *
За две недели император Пачуа провёл полную мобилизацию военных сил, организовал сборы и смотры всех подразделений воздушного войска, а оно оказалось не таким уж и маленьким.
Основную силу составляли лучники, очень искусные ребята. Я лично видел, как лихо они поражали цели на стрельбищах.
Также впечатлили бойцы ближнего боя, вооружённые короткими топориками. Они владели ими мастерски.
Воздушные маги проводили тренировочные атаки с помощью вихревых потоков. Целые батальоны устраивали полёты в небе, выстраивались боевым порядком и летали настолько синхронно, что не верилось глазам.
Всё это время императорская семья Пачуа носила траур по Эйлен.
Я и Мичи тоже посетили день похорон девочки, хотя самого её тела не осталось. Как сказала Санидаг, во время ритуала воскрешения тело «божественной жертвы» вместе с духом исчезает, полностью растворяясь в знаке силы.
— Нашу Эйлен забрала Сфера Эфира и предала её душу вечному ветру, — так говорили воздушные маги.
Родители девочки были безутешны.
Они каждый день летали на Пик Крови и подолгу там стояли, слушая, как воет ветер в горах. Потом к ним присоединялись и остальные: император с дочерью и супругой, и Фергас с Нуто.
Я тоже скорбел, хоть и знал Эйлен совсем недолго, но она запомнилась мне навсегда вместе со своим звонким смехом. Мне даже на тот самый балкон выходить было не по себе, сразу вспоминалось, как резвились там дети.
Наверное, я был даже рад, что на печаль оставалось немного времени — с утра до вечера я пропадал на сборах и вместе с императором наблюдал за военными манёврами воздушной армии, следил за их подготовкой.
Мичи всегда был со мной и постоянно прикрывал мне спину, порой даже тогда, когда этого и не требовалось — например, когда я находился в плотном окружении охраны императора.
Но для Мичи это ничего не значило.
Он сопровождал меня всегда и везде, как ангел-хранитель.
Но в один из последних вечеров, когда мы уже собирались возвращаться в Котлованы, он неожиданно попросил отгул.
— Слушай, я тут ненадолго хотел отойти, — начал он, замявшись. — На пару часиков.
Я не сразу понял, куда он собрался, поэтому Мичи ещё больше смутился и в итоге признался:
— Санидаг просила зайти в её покои... обсудить кое-что...
Ах, вот оно что.
— Обсудить? — Я усмехнулся. — А как же Улья? Мне казалось, что ты с ней мечтал что-нибудь пообсуждать.
Мичи покраснел, почесав в затылке.
— Слушай, ты на меня не дави. У меня всё просчитано. Мой голос разума говорит, что перед тем, как обсуждать что-то с Ульей, надо сначала пообсуждать это самое в других местах. Набраться опыта, так сказать.
— Я думал, опыта у тебя хоть отбавляй.
— Нету у меня опыта, старик, — Мичи явно не хотел в этом признаваться, но потом добавил: — Вообще никакого. А тут на меня эта рогатенькая запала. Я такой шанс упустить не могу. Первый раз и сразу с полубогиней... прикинь, как я прокачаюсь в этом вопросе. Да Улья мне только спасибо скажет.
Если честно, я не ожидал, что Мичи — девственник.
Он казался мне тем ещё ходоком, а выяснилось, что всё совсем наоборот.
Ясное дело, я не стал его держать, и он, немного нервный, отправился на покорение другой богини (ладно, полубогини) в тренировочных целях.
Вернулся Мичи не через два часа и не через три, а только наутро, когда надо было отправляться на паром.
Таким я своего друга ещё не видел.
Он был чересчур рассеянным, будто никак не мог понять, где находится и что происходит. Да он даже свой щит чуть в комнате не забыл, когда мы покидали дворец!
Ночь с Санидаг ему явно понравилась. Он долго молчал и порой лыбился, как придурок, но потом, когда мы уже летели на пароме, сидя в личном верхолёте, который выделил нам император, всё же не выдержал.
— Эти полубогини такие неугомонные... — прошептал Мичи, вытаращив глаза от восторга. — Она меня всё отпускать не хотела... так вымотала, что я еле шевелился потом. Завелась так завелась... и у неё такие приёмчики... я думал, она моего дружка проглотит... пришлось крепко её за рога держать...
Он наклонился ко мне и ещё тише сказал:
— Даже не знал, что женщины столько всего умеют.
Я усмехнулся, сидя за штурвалом.
— Да ты помудрел за раз.
— Не-а, за восемь раз, — заулыбался Мичи, весь довольный.
— Не боишься, что, покувыркавшись с тобой, Санидаг начнёт новый божественный род — рогатые Хегевара?
— Она сказала, чтобы я не волновался на этот счёт.
— Ну да, они все так говорят.
Мичи откинулся на спинку пассажирского кресла.
— Нет, брат. У меня есть своя богиня, а это была так... всего лишь полубогиня.
* * *
В Атифу мы вернулись рано утром, на рассвете.
Царица сразу же ощутила наше приближение и лично встретила нас в одном из первых коридоров пригорода.
— Наконец-то! Мы вас заждались!
Её слуги помогли внести саркофаги с телами Ратибора Колида и Камэко Чи, а также сосуды с их внутренностями.
— Ну и как там поживают воздушные засранцы? — поинтересовалась царица как бы между прочим.
— Санидаг передавала вам привет, — ответил я. — Она стала нашим новым союзником.
Заварра как-то странно улыбнулась.
— Злобная стерва. Значит, скоро мы встретимся.
Мне не хотелось даже представлять, как эти две полубогини встретятся и будут
