второкурсниками, но моего «женишка» никто не видел.

Воображение настойчиво подсовывало мне душераздирающие сюжеты, в которых Раса запирали в кабинете ректора до приезда полиции, заковывали в кандалы в тайном подземелье и с позором выгоняли из академии. Я была настолько охвачена тревожными мыслями, что даже не заметила, как смела первое, второе и теперь сидела как дура над пустой тарелкой.

Мы просидели в столовой до последнего, но без толку. Искать по всей территории академии друга, который может обернуться чем угодно, было бы настоящим сумасшествием. В итоге Маришка заявила, что Рас не маленький мальчик и либо вернется в общежитие, либо нам всем скоро станет известно о его дерзкой выходке. Но на всякий случай пошли обратно прогулочным шагом.

Когда я заметила летающую за окном летучую мышь, счастью не было предела. Кинулась открывать без промедления. Короткая вспышка – и вот Рас, целый и невредимый, устроился в кресле у нашего стола.

– Где ты был? – накинулась на него Маришка. – Ты знаешь, который час?

– Не знаю, но представляю. – Рас позволил мне повиснуть у него на шее. – Есть хочу, умираю.

– Надо было на обед ходить.

– Я только что из изолятора, – напомнил ей Рас. – Удрал оттуда, как только появилась возможность.

– Что значит «удрал»? – насторожилась я.

Рас усмехнулся и шутливо коснулся моего носа.

– Без паники, меня никто не застукал. И давайте договоримся: вы меня кормите, а я вам за это все рассказываю.

Мы с Маришкой выдохнули с облегчением. Я провела рукой по его взъерошенным волосам.

– Тогда пошли на кухню. Только сперва переоденься, чучело.

Завтракать, обедать и ужинать нам предлагается в столовой, но на каждом этаже общежития есть небольшие уютные кухни, где до отбоя можно подкрепиться и попить чай. Там светлые, обложенные «кирпичиком» стены, на столах скатерти, на холодильниках и шкафчиках мотивирующие таблички в духе «Будь свиньей где угодно, только не на кухне».

Пока Рас обедал наскоро приготовленной яичницей с сосисками, мы заварили свежий чай и порезали творожный кекс.

Я не знала уровень секретности добытой информации, поэтому прикрыла дверь. Хорошо, что она с прозрачными вставками, увидим, если кто-то захочет зайти.

Неприметный вход изолятора располагался рядом с медпунктом, так что Рас мог в случае чего сказать преподам и медикам, что хочет проведать своих друзей. Долго ждать подходящего момента не пришлось. Из изолятора вышел местный фельдшер, укладывая лишние бинты в сумку, и маленькой летучей мышке хватило пары секунд, чтобы незаметно влететь внутрь.

Ребята действительно были там. Тим раздражен и взлохмачен, а вот Леночке не повезло больше – это ее Рас задел, когда оборонялся в бельведере. У бедной девушки перевязано плечо и часть лица.

Вначале конструктивного диалога не получилось. Леночка со слезами на глазах просила у Раса прощения за то, что напала на него. Расу, в свою очередь, тоже было неловко, ведь это он ее порезал. Если бы не Тим, обмен извинениями затянулся бы надолго.

– Они утверждают, что все осознавали, – рассказывал Рас, помешивая сахар в чашке, – и сейчас помнят каждое мгновение.

Маришка отложила свой кусочек кекса.

– Только не говори, что они специально это сделали, – ее голос предательски дрогнул.

– Они этого не хотели, Лена это тысячу раз произнесла, валят все на необъяснимую ярость. Абиати они все то же самое рассказали. Сам слышал.

– Ты еще и подслушивал?! – в шоке переспросила Маришка.

Рас невозмутимо отпил чай и пододвинул к себе остатки кекса.

– А у меня выбора не оставалось. Мистрис очень «вовремя» зашла к ним побеседовать, заодно первую диагностику провела. Как знал, заранее в мышь перекинулся, хоть не заметила.

– Она вводила их в транс?

– Вроде нет. Или да. Так, руками поводила, я не особо в этом разбираюсь. Но так долго! Я весь измаялся. И ничего им не сообщила, теперь гадай, как это произошло.

– Может, они ошиблись в формуле? – спросила я.

– Оба ошиблись? Да еще одинаково? Бред.

– Ну почему сразу бред, – не согласилась Маришка. – Если ошибка была в нашей формуле, то такое могло произойти с любым из нас.

– Это маловероятно, – возразил Рас. – Бартос на прошлой паре лично проверял тетради у меня и Тима, и что-то по башке никто из нас не получил.

И то верно, Бартос обычно косяков не прощает.

Какое-то время мы пили чай и слушали тиканье часов.

– Бедная Леночка, вот за что ей такое? – не удержалась Маришка.

– А как же бедный Тим? – спросил Рас. – И так насильно здесь учится, а тут такая подлянка.

– А кто его заставлял сюда поступать, родители?

Друзья посмотрели на меня как на несмышленыша.

– Магия, – терпеливо пояснила Маришка. – Мы разве тебе не говорили, она определяет наше дальнейшее обучение?

Ну вот, опять я ступила. А думала, что привыкла к местным причудам. К счастью, Рас решил внести ясность.

– Родители Тима стихийные маги, а у него самого дар долго не проявлялся. Все, разумеется, думали, что он тоже будет стихийником. Его даже приняли в Школу Четырех Элементов! Но буквально через несколько дней после начала учебы дар метаморфа прорезался, предметы стал вокруг себя изменять.

– Представляешь, какой это для него был удар, – подхватила Маришка. – У него в роду перевертышей никогда не было, только стихийники да пара медиумов. Пришлось его срочно к нам переводить. Надо развивать доминирующий дар, иначе житья тебе не будет, магия будет брать свое. А на побочные лучше не рассчитывать. Вот посмотри, например, на Филиппа. Он, конечно, здорово помог Славику своим целительством, но так и сам пострадал, а всего-то кровь заговорил! Видишь, как все серьезно. Мы и на тренировки ходим не просто чтобы отработать формулы, нужно дать выход нашим способностям.

– Как будто нам Нестабильности не хватает, – вставил Рас. – Тим никак с ней не стерпится, до сих пор психует.

И это говорит тот, кто даже от друзей в такой день прячется.

– Да ладно. Вас, наверное, с детства к этому подготавливали, а на него все разом навалилось. Я бы тоже психовала.

– Кстати, о психах, – Рас повернулся к Маришке. – А не могли ли наши дорогие гости заложить какую-нибудь программу на агрессию?

– Да зачем это им? Версия, что здесь не обошлось без телепатов, очень заманчива, но мы не можем обвинять их без каких-либо оснований. Да и навряд ли первокурсникам под силу такое провернуть.

– А их преподавателям?

– Мы сейчас можем сколько угодно фантазировать, но оснований подозревать телепатов пока нет.

– Может, следует взглянуть с другой стороны, – задумчиво протянула я, убирая со стола грязную посуду. – Вдруг есть смысл искать виновного в самой Академии превращений? Может, кому-то было выгодно подставить Славика?

К моему удивлению,