Шрифт:
Закладка:
Упорство было вознаграждено уже когда Альба всерьез начала раздумывать о том чтобы все-таки вернутся. Источник странных ощущений начал медленно приближаться. Плач перешел в какой-то тихий не то стон, не то скулеж, надрывный и горький.
Лес стал куда менее ровным. Все чаще и чаще Альбе приходилось взбираться на холмы и спускаться с них. Декан вроде бы говорила, что если идти несколько дней на запад, то можно выйти к Дряхлой Цепи, старым, осыпающимся горам, изрезанным шахтами, некоторые из которых принадлежали в древности сиятам. Холмы были предвестником Цепи, как в такие же холмы в лесу около Ставропольской были предвестником Большого Кавказского Хребта.
Альба, тяжело дыша, поднялась на очередной, весьма крутой, холм и услышала неподалеку шум воды. Кажется, плач раздавался оттуда.
Зачем-то взяв в руку меч, который до того болтался на поясе, Альба начала осторожно спускаться к реке, чьи звуки раньше скрывали холмы вокруг.
Еще минута осторожного спуска, едва не закончившегося падением на кое-где торчащие из-под слоя дерна камни, принесенные рекой, и Альба с трудом прорвалась через прибрежные древесные завалы к реке. В довольно широком русле вода текла лишь по самой середине. Альба сама не раз бывала у таких рек. По весне они широко разливались, затапливая все на своем пути и неся по течению и бревна, и камни, и многое другое. Сейчас от берега, где она стояла, до самой воды было еще несколько шагов, весной же уже в этом месте воды будет по пояс, а то и по горло. А в жаркие лета, бывало, такая речка могла и полностью пересохнуть. Эта, впрочем, пока пересыхать не думала, весело журча куда-то по своим делам и извиваясь в пределах слышимости небольшим водопадом. И именно от этого водопада и исходил плач.
Альба сняла бесполезные сейчас сапоги вместе с обмотками и не без наслаждения пошла по течению речушки. Вода была ледяная, но после весьма бодрой прогулки с лазаньем по холмам этот холод был в радость. К тому же во многих местах поодаль от стремнин вода успела прогреться, создавая приятный контраст. В горных реках наяды не водились, да и вид весьма привычной для Альбы, часто ходившей в походы на своей родине, местности несколько приуменьшил опасение насчет опасности существа, которому мог принадлежать непонятный звук. Возможно, какая-то лесная зверушка, которая только ее и отвлекла от дел, а местным привычна? Или что-то из реки на берег выброшенное? Или, может, какое-нибудь необычное местное растение?
Альба добралась до водопадика. Именно водопадика, для «водопада» нужно было еще хотя бы полметра высоты. Но чаша тут была, и именно на краю этой чаши барахталось зовущее на помощь существо, чья передняя лапа невесть как оказалась зажатой между камней.
Первым желанием Альбы было отойти прочь. Выглядело попавшая в ловушку полностью лишенная шерсти зверушка крайне отталкивающе. Что-то похожее на голую крысу-переростка отчаянно стремилось вылезти из западни, то стараясь уплыть прочь, то пытаясь как-то исхитриться и забраться на камни рядом. Временами зверек бессильно обвисал, почти погружаясь в воду с головой, но вновь и вновь выныривал. И при этом он отчаянно, надрывно плакал, и от этого плача не было спасения. Крохотная жизнь могла оборваться в любом момент, но существо снова и снова пыталось поддержать себя свободными лапами на поверхности воды.
Альба, пересилив отвращение, подошла ближе, медленно подходя к чаше водопада по скользким камням. Самой бы еще не свалиться… Не высоко, но приятного все равно мало будет.
Существо, кажется, заметило ее приближение. Плакать оно не прекратило, но теперь не пыталось барахтаться, а замерло, наполовину погрузившись в воду и смотря на Альбу зелеными глазами. Вблизи оно не напоминало крысу. Это был кот. Лысый кот, только с почему-то тонкими белыми кисточками на ушах. Не кот даже — котенок. Не совсем мелкий, но так, полгода, может чуть больше.
— Не бойся, я тебе помогу, — сама не зная зачем Альба сказала это вслух.
Словно кот бы ее понял.
И как он тут оказался? Не живут же такие звери в лесах.
Неожиданно в сознании появились образы. Смутные образы. Чего-то мягкого, приятного, потом страшного, потом быстрого, потом мокрого, и, наконец, тесноты и боли в лапе.
— Ты бежал по реке и упал, верно? Ладно, сейчас вытащу тебя. Не кусайся только, хорошо?
Дома у нее был кот. Дворовый рыжий кот, выросший из котенка со свалявшейся шерстью в огромную наглую морду. Любимую наглую морду.
Увы, питомцы живут меньше их хозяев.
Освободить зверька оказалось сложнее, чем Альба думала. Камень был тяжелым и мокрым, пальцы постоянно соскальзывали, к тому же еще и поди захвати зверя без всякой шерсти так, чтобы он не вырвался и ничего себе не сломал в процессе…
Подумав, она попыталась вставить в промежуток между камнями лезвие клинка, но провернуть его никак не удавалось, а несколько лишних миллиметров все равно не дали зверьку освободиться. В итоге после, наверное, попытки шестой, когда у котенка совсем поникли кисточки на ушах, а беззвучный плач сменился каким-то безысходным скулежом, Альба, наплевав на все, решила поднять магией чертов валун. Она видела тварь в воде, она видела магический барьер рядом — значит магия с ней. Значит и сейчас правится. Она — маг. Какие бы чары не пытались убедить ее в обратном всякими внушениями, она — маг.
Это оказалось задачей не менее сложной, чем глыбу на Посвящении сдвигать, а ведь сколько времени прошло, сколькому она научилась… От напряжения заболела голова, по животу прокатился неприятный холод, и усталость от дороги сюда усилилась в разы — но камень начал поддаваться. Альба, навалившись на клинок и радуясь, что такого обращение с мечом не видит Сигурн, сдвинула булыжник разом и магией, и физическим усилием.
Зверек был осторожно извлечен из воды. Попавшая под камень лапка распухла и даже на вид была повреждена. Котенок попытался было опереться на нее, но только горестно мяукнул. В сознании Альбы эхом пронеслась боль и страх. Он не сбежит. Не уйдет далеко. Никуда не денется. Поймают. Сделают больно. И сейчас больно.
— Ну что мне с тобой делать?
Зверек убегать не собирался. Посмотрел на Альбу зелеными глазами, в которых, кажется, стояли слезы.
Вот как он, без шерсти, тут выживет? Сфинксы ведь в лесу не водились. Это ведь не пустыня какая-нибудь. Да и на трех лапах куда вот он пойдет? А Альба не очень была уверена, что сможет эту самую лапу вылечить. Ами — может быть, а вот она сама — вряд ли. Тем более сейчас, с не до конца подвластными плетениями. Булыжник, кажется, пока был верхом ее возможностей. Да и в любом случае ни в исцелении, ни в магии природы она не блистала.
— Я могу взять тебя с собой в лагерь. Покормим и решим, что дальше делать. Пойдешь со мной?
Котенок посмотрел на нее и словно бы кивнул.
Еда. Тепло. Человек. Хороший человек.
Альба улыбнулась. Эмоции этого существа понять было легко. Впрочем, она всегда хорошо ладила с котами.
Стоило идти обратно, пока ее не хватились. Тем более что так быстро, как она шла сюда, вернуться не получится.
Альба с сомнением посмотрела на свои мокрые до колена штаны и на сапоги, лежащие на камнях. В мокрых обмотках ходить — так себе развлечение, а высушить что-то на себе не стоило и пытаться.
К тому же у нее появилась идея.
Альба связала сапоги завязками и наклонила один к зверьку.
— Поедешь внутри? Нести-то тебя на руках неудобно будет, знаешь ли.
Кот, словно поняв ее намеренье, на трех лапах медленно полез внутрь сапога, обнюхивая предложенное пристанище.
Запах. Не идти ногами. Сойдет.
— Вот ты нахал… — Альба осеклась. — Подожди. Ты со мной можешь общаться?
Она все-таки сходит с ума, верно? Или нет? Страх, бегство, падение в реку, страх леса, запах… Это ведь не ее мысли, не ее образы!
Кот ей не ответил. Еще бы — коты не умеют разговаривать. Этот же и вовсе свернулся в сапоге и прикрыл глаза, устав от всего пережитого.
— Кажется, следующее мое обращение к магистру Теору будет не с теорией менталистики связано, — пробормотала Альба, поднимаясь на ноги и закидывая себе на плечо потяжелевшие сапоги так, чтобы иметь возможность их придерживать.
Обратный путь оказался в несколько раз труднее, чем она могла предположить.
