Шрифт:
Закладка:
– Уйди, – повторила Изабелла, а затем встала и крикнула прозрачному парню прямо в лицо: – Скройся, сука!
Она махнула рукой, и на короткий миг голограмма потеряла форму, превратилась в кривое подобие человека, провалившегося под землю, а затем приняла первоначальный облик.
– Людям с сухой кожей подойдёт наш увлажняющий крем…
Дарвин тряс Бартона, хотя сам не знал, зачем это делает. Необходимо было взять себя в руки и действовать с умом.
– Я позову на помощь, – сказал он и побежал в сторону подземной дороги, там вдалеке должны были находиться бездомные, кто-нибудь из них обязательно поможет.
Однако стоило ему забежать за угол, как он врезался в человека, одетого в длинное чёрное пончо с капюшоном, закрывающим верхнюю часть лица, плотные камуфляжные штаны и армейские берцы. Это был взрослый темнокожий мужчина, его зрачки светились белым огнём, а кожа имела неестественный серый оттенок. У него были приплюснутый нос и широкие губы, а голос оказался глухим, словно связки состояли из грубой, искусственной ткани.
– Осторожно, сепаратум, – произнёс незнакомец, придерживая Дарвина металлическими руками. – На нашем месте мог оказаться дрон, и тогда столкновение было бы куда более травмирующим.
Дарвин хотел было попросить помощи, но остановился. Человек перед ним выглядел слишком необычно: он походил на новую, человекоподобную версию дрона. У него из-за спины выглядывало дуло неизвестного оружия, а на шее висела шестерня с пятнадцатью зубьями. В груди у него слышались странные щёлкающие звуки. Дарвин не знал, кто перед ним находится, но чувствовал опасность, исходящую от него.
– В чём беда? – спросил мужчина. Он стоял недвижно, словно статуя, лишь длинное чёрное пончо с капюшоном колыхалось на ветру.
– Нам нужна помощь, – вымолвил Дарвин. Он, наконец, понял, почему лицо мужчины выглядело настолько необычно. У него были глазные импланты, а вовсе не отражение солнца, как показалось впервые. Зрачки были чёрными, а вместо роговицы – белые шестерни. И они вращались без перерыва: правый глаз по часовой стрелке, левый против. Дарвину казалось, что он даже слышит звук, с которым вращаются глаза незнакомца.
– Ты обратился по адресу. Если кто-то просит нас о помощи, мы всегда помогаем.
В словах мужчины Дарвин чувствовал лёгкость и непринуждённость, словно всё происходящее идёт по его плану и он знает всё, что произойдёт в будущем. За свои девять лет Дарвин много раз встречал людей, помешанных на какой-либо идее, но никто из них не выглядел настолько необычно.
– Веди, мы сделаем всё, что необходимо.
Дарвин поспешил вернуться к Бартону. Тот стал ещё бледнее, чем был до этого. Он пришёл в сознание и продолжал уверять, что ничего плохого не произошло:
– Это лишь царапина… Вот увидишь… сейчас я полежу и отнесу вас куда захотите.
При появлении человека в чёрном пончо Изабелла вздрогнула. При ходьбе незнакомец хромал и двигался так вяло, словно вот-вот упадёт на землю.
Голограмма рядом с Бартоном продолжала рассказывать о своих товарах:
– Для постоянных покупателей действуют скидки и специальные программы лояльности…
– Исчезни, – приказал человек и махнул рукой. Голограмма зашаталась и испарилась.
– Ого, – только и смог вымолвить Дарвин. Ему казалось, что голограмма будет их сопровождать до тех пор, пока они не уйдут отсюда. Это была её территория, и она бросалась на всякого, кто оказывался в этой зоне.
Незнакомец с вращающимися глазами произвёл впечатление не только на Дарвина. Как только Изабелла заглянула тому под капюшон, то отшатнулась, а Бартон потянулся к кобуре под мышкой.
– Не стоит нас бояться, – произнёс незнакомец с ухмылкой, словно получал от этого наслаждение. – Нас зовут Вольфрам, но можете звать просто Вольф.
– Кто ты? – спросила Изабелла.
– Человек, к несчастью.
С последними словами Вольф попытался поднять Бартона, однако это ему не удалось: тот был слишком крупным. Тогда он поднялся по ступеням и осмотрелся. Слева направо проходила Старбакс-роуд, перегороженная сваленными в кучу цветочными клумбами. С одной стороны дороги сейчас находился отряд национальной гвардии, с другой – толпа из сотен митингующих. Они стояли на значительном расстоянии друг от друга, и тихие, отдалённые оскорбления раздавались в воздухе.
– Ты, – произнёс Вольф и указал на дрона в виде квадратной коробки на шести колёсах. – Иди сюда.
Это был дрон-уборщик с двумя манипуляторами и мусорным контейнером. Эти механизмы продолжали работу даже во время бунтов, и никто их не трогал: во-первых, они были очень тяжёлыми и украсть такого было невероятно сложно. Во-вторых, их собирали из деталей, которые подходили только к муниципальным дронам, и никто не хотел ими торговать.
– Он не поедет, – сказал Дарвин. – Эти штуки никогда не слушают, у них даже микрофона нет.
Но к удивлению Дарвина, дрон изменил свою траекторию и покатил в их сторону. Выглядело так, будто незнакомец в пончо отдавал ему мысленные приказы. Устройство весом в несколько центнеров сейчас направлялось к ним, словно собака, взявшая команду «к ноге». Оранжевый дрон целиком покрывали царапины и отметины от ударов. Его разрисовали граффити в виде неразборчивых надписей на разных языках. Из резиновых колёс торчали осколки разбитого стекла и острые куски металла. Дрон этого совершенно не замечал.
– Спускайся и встань у того парня, – приказал Вольф, и дрон направился вниз по ступенькам.
У него был довольно высокий центр тяжести, и Дарвин думал, что тот вот-вот перевернётся и, вместо помощи Бартону, полетит на него всем своим весом. Однако со ступенями дрон справился и остановился где велено.
– Как вы это делаете? – спросила Изабелла. – Эти дроны не слушают людей.
– Не всех, – подтвердил Вольфрам. – Лишь некоторых.
Вместе с Изабеллой и Вольфрамом Дарвин поднял Бартона и положил на крышу мусорного контейнера с колёсами. Сколько бы тот ни уверял, что его лишь слегка задело, рана оказалась достаточно серьёзной: под ним натекла целая лужа крови.
– Идём, пора вылечить вашего друга, – продолжил мужчина в пончо.
– Нам нельзя в больницу, – ответила Изабелла. – Там понадобится айди, а мы скрываемся.
– В таком случае выбор у вас небольшой. Следуйте за мной.
Вольфрам направился вниз по лестнице обратно к подземной дороге. Его чёрное пончо с капюшоном, спускающееся до коленей, колыхалось на вырывающемся наружу ветру. Он повёл их в северную часть города, в сторону от того места, куда они изначально направлялись.
– Держись, скоро тебя вылечат, – говорила Изабелла и гладила Бартона по руке. Тот стал настолько слаб, что заснул, несмотря на шум мчащихся по дороге дронов.
– Вы хотите пожениться? – спросил Дарвин. Он не знал, как по-другому уточнить, кем друг другу приходятся Бартон и Изабелла. Слишком сильно его мучил этот вопрос.
– Что? – удивилась Изабелла.
– Вы любите друг друга?
– Конечно, любим, разве это не заметно?
– Нет, я имею в виду… – задумался Дарвин. – Любите ли вы друг друга как муж и жена, а не как друзья.
– Почему ты задался этим вопросом?
– Вы очень странная пара.
– Наверное, да, – согласилась Изабелла.
– Разве любящие люди не говорят это друг другу?
– Говорят, если это обыкновенные люди в нормальной ситуации. Чед никогда мне этого не говорил, но я знаю, вижу это по его глазам. Сентименты тяжело даются бывшим военным, у которых не было времени на личную жизнь. Но он раскроется, я верю в это, нужно лишь подождать.
– А ты говорила ему, что любишь?
– Нет, – ответила Изабелла с грустью. – Я тоже замкнутая. Мы как два куска чёрствого хлеба. Снаружи грубая корка, а внутри нежная мякоть. И ни один из нас не знает, как сделать тот самый первый шаг.
– Ты не выглядишь замкнутой, – заметил Дарвин. – Ты похожа на мою сестру, такая же красивая и жизнелюбивая. Ты точно не чёрствая булка.
– О, спасибо, – усмехнулась Изабелла. – Можешь не верить, но мне всю жизнь не везло в любви.
– Не верю. У моей сестры были тысячи ухажёров.
– И сколько из них задержались на продолжительное время?
– Э-э, – протянул Дарвин.
– Вот видишь. Это проклятие красивых людей: к тебе многие проявляют внимание и среди них ты выбираешь самого привлекательного, хотя стоило бы обратить внимание на самого чувственного и понимающего. В итоге красавец оказывается придурком и всё, что он приносит в твою жизнь, – лишь разочарование и боль.
Впереди их колонны двигался Вольфрам, он прокладывал дорогу мимо