— Да ничего, просто сейчас Кумо твоего… э-э-э…

— Лиу, — подсказал я.

— Да, Лиу подключит к общей «дополненной реальности» и «пропишет» в вычислительном контуре.

— Э-э-э… ты поэтому меня дёрнул? Тебе реально нужно моё разрешение на… задействование мелкого?

— Как ни парадоксально, но да, — пожал плечами Алекс. — Кумо настаивает. Говорит, ни к чему заронять в неокрепший юный разум семя сомнения.

— Да так и говори, что у «номерного» должен быть только один, кхм, старший «партнёр»!

— Ну вот, сам всё и… — замял Заварзин тему. — Ну так что?

— Да подключай, конечно! — как можно беспечнее махнул я рукой, про себя же сделал зарубку на память: неспроста это всё, ой, неспроста!

И особую сетку Кумо не просто так организовал. Зачем-то это ему нужно. Зачем? Время покажет. Но есть у меня смутные ассоциации… что-то там с «единением» гексовским. Но я не программист и не спец по искинам, поэтому чисто интуитивно. Понимать понимаю, а сказать ничего не могу.

— Ну всё тогда, готовься наслаждаться зрелищем! — закруглил Алекс разговор. — И это, под руку не говори ничего, пожалуйста. Если возникнут какие-то вопросы, пиши напрямую Кумо в режиме «чата». Если будет возможность, ответит сразу. Нет — значит, ответит позже. Договорились?

— Окей! И это…

— Да, Вань?

— Удачи.

Глава 2-2

С пожеланием удачи, как довольно скоро выяснилось, я дал маху — в сплочённом коллективе моих невольных соратников (или наоборот, это я их невольный, кхм, сподвижник?) никто на эту эфемерную категорию не надеялся. Все брали исключительным профессионализмом, помноженным на богатый опыт. Как догадался? А очень просто: для всех, кроме меня, такой вот замороченный переход сначала по области «дырявого сыра» (с «изнанки», естественно), а потом и через «мембрану» был рутиной. Самой натуральной, хе-хе. Кого я имею в виду? Ну, Алекс само собой. А ещё Рины — сан и тян. Плюс Кумо. Команда функционировала как хорошо отлаженные часы. А ещё у меня сложилось забавнейшее ощущение, что специально для меня устроили так называемую «показуху». Просто потому, что ни в одной фразе, оброненной участниками движухи в «дополненной реальности», не было острой нужды. Никаких к тому предпосылок, кроме одной: чтобы мне стало хоть немного понятней, что тут, чёрт возьми, творится. Сами-то старожилы, что Заварзин, что семья Сугивара, понимали друг друга с полувзгляда, так что слова тут были совершенно излишними. Но… спасибо и на том. Как минимум, некоторые непонятки разрешились практически сразу, в режиме реального времени, так что даже не возникло необходимости напрягать лишний раз Кумо. Да-да, вы правы, я ему за всё время маневрирования ни разу не написал в «чат». Во-первых, хватало реплик дружной команды, во-вторых, Лиу Цзяо вполне успешно справился с ролью справочника. И это притом, что сам он тоже был занят — отслеживал действия, э-э-э, сородича. Вернее, «отцовского» искина.

Один я оставался не пришей кобыле хвост, но возмущаться по этому поводу даже не подумал. По той простой причине, что набрался впечатлений на неделю вперед как минимум. Понятно, что кое-какой подготовкой я к этому моменту уже обладал, но исключительно теоретической. На практике же действительность оказалась и гораздо скучнее, и в разы более поразительной. Откуда взялась скука? Да от невозможности вмешаться в процесс. Роль же наблюдателя со стороны потеряла львиную долю привлекательности уже минут через пятнадцать: зрелище поначалу оглушило цветовыми переходами и затейливо изломанными линиями, к тому же ещё и полуразмытыми, но очень быстро приелось. Плюс никто на меня не обращал внимания — все были заняты делом, а ещё каждый был, что называется, в теме. Ну, кроме меня.

Я же просто пялился на некую изменчиво-текучую абстракцию, помещённую в центр общей «дополненной реальности». После визуализации Границы ничего особенного: да, есть игра полутонов, есть куски изображения с размытым фоном, а местами и вовсе ярко выраженные пиксели — результат крайне низкого разрешения картинки — и, вы не поверите, даже артефакты-квадратики! Но всё вместе это создавало внутренне непротиворечивую объёмную модель, дополненную, как положено, координатными сетками, сносками и даже выпадающими менюшками. Ну и до кучи примитивный интерфейс: зум, поворот, фокусировка… но, к сожалению, конкретно для меня все функции недоступны. Даже обидно стало, правда, ненадолго — пришлось пообещать самому себе, что кое-кому я это унижение (очередное, хе-хе) непременно припомню. В будущем, естественно. И счёт предъявлю соответствующий. Ах, да, ещё одно крайне важное обстоятельство: 3Д-модель изображала некую звёздную систему, только… вывернутую наизнанку. Не знаю, как точнее описать. Пожалуй, нечто похожее я видел в планетарии, где видео транслировалось на куполообразный потолок, плавно переходящий в стены. А потом Алекс что-то сделал, и по модельке пробежалась волна искривления, после которой самые размытые участки стали на самую малость, но чётче. И переходы полутонов обрели большую резкость, что позволило даже мне, с моим мизерным опытом, посмотреть на абстракцию под несколько иным углом и вычленить взглядом отдельные элементы… часть из которых и впрямь напоминала «червоточины». Ну, как я их себе представлял.

Собственно, на этом описание можно и заканчивать — «Спрут», насколько я понял, в последующие минут сорок произвёл аналогичные манипуляции ещё трижды, в результате чего практически в центре модели окончательно выделилась тёмная окружность с чёткими границами, а вот всё остальное, наоборот, поблёкло и «замылилось»… точно! Как режим портретной съёмки, когда объектив фокусируется на лице, придавая ему глубину резкости в ущерб прочим деталям. И именно к этой окружности капитан Рин и повёл корабль, сначала изрядно разогнавшись, а потом резко притормозив и… выйдя на «струну». В режиме торможения, блин! Сам в шоке, но, тем не менее, факт есть факт.

Непосредственно переход сквозь «корочку льда» (именно так обозначалась тёмная окружность в выпадающей сноске) запомнился ощущением некоего насекомого, завязшего в капле прозрачной смолы. Говорят — говорят! — когда-то давно такие вот штукенции, застывшие и со временем закаменевшие, на Земле называли «янтарём». У нас на Гессионе кое-где попадался его аналог, но, в отличие от прародины человечества, статус драгоценного данный суррогат не получил… о чём, бишь, я? Короче, собственно момент «пробивания» «корки» растянулся по субъективному ощущению на две бесконечности: в течение первой «Спрут» вместе со всем содержимым растягивал «ледок», постепенно в него проникая всё глубже и глубже, а за вторую из оного «ледка» высвобождался. Некая — весьма отдалённая