мне «УАЗа», почувствовал некоторое облегчение. Ситуация потихоньку стабилизировалась.

Кошкин привез меня к медсанчасти, а сам уехал домой. Условились, что пока встречаться нам не стоит. Дать ему номер телефона из той квартиры я не мог — попросту не знал его. Зато знал номер его домашнего телефона. Впрочем, звонить ему домой из квартиры я тоже не собирался — там везде прослушка.

До дома я добрался без проблем. Обратил внимание, что у входа в подъезд стояла белая «Волга». Сидящий там человек, пытался не подавать виду, читая журнал.

Где находился ключ, я знал. Отыскал его в мусоропроводе, на хитро вкрученном сбоку болте. Вошел внутрь и сразу же понял, что после меня здесь были чекисты.

Ничего удивительного — они потеряли меня из виду аж на целую неделю. Наверняка, Иванец был не рад такому повороту событий. Думаю, что после того как отстранили Черненко, его место занял он. Ну или разбирательство шло негласно.

Я был уверен, что ему уже доложили о моем возвращении. Реакция должна быть в самое ближайшее время.

Усевшись на диван, я посмотрел на одиноко стоящий на журнальном столике телефон. Не прошло и пятнадцати минут, как тот задребезжал.

Усмехнувшись, я протянул руку и снял трубку.

— Да?

— Алексей, что за фокусы? — голос Павла Сергеевича был ровный и спокойный, но на самом деле это было не так.

— Никаких фокусов, — так же спокойно ответил я. — Еще немного и я распрощался бы с жизнью. По вине ваших людей!

Трубка молчала, а я продолжил.

— Думаете, я не знаю, зачем накануне приходил ваш человек? Думаете, я не догадываюсь, что за мной организовано наблюдение? — уверенно продолжил я. — Лисицын был прав, я в опасности. Попал в лапы тех, кто стоит за диверсией. Странно только, как за мной следили, если меня вырубили с помощью хлороформа и перевезли в Чернобыль? Не нужно, не отвечайте. Я сбежал. А теперь сопоставьте аварию на дороге, недельной давности и мою пропажу, если еще этого не сделали. Вывод напрашивается сам собой.

Затем я положил трубку.

Больше в тот день мне никто не звонил.

* * *

А на следующее утро, едва стукнуло восемь, ко мне вломился Лисицын.

Его поведение, осведомленность и непосредственное участие окончательно убедили меня в том что, несмотря на возраст, он все еще действующий оперативник.

Он с ходу заявил, что крайне удивлен тем, что со мной произошло и что я еще жив.

— Это было случайное стечение обстоятельств. Когда ты вышел из дома, дежуривший у дома человек отлучился по нужде. Всего на несколько минут. Но этого хватило, что потерять тебя из виду.

Я лишь кивнул. Что тут скажешь?

— Я так понял, что те трупы на дороге, твоих рук дело? — напрямую спросил Лисицын.

— Не совсем. Нас преследовали, случилась авария. Один из них выстрелил в другого, затем произошла стычка. Второго я ударил монтировкой по голове.

— А где же ты пропадал целую неделю? — прищурился тот, затем увидел выступающую из-под рубашки повязку. — Смотрю, у тебя плечо забинтовано.

— Пулевое ранение. А где я был не столь важно. Главное, что те двое на дороге были сообщниками того диверсанта, что вы взяли на электростанции. Еще двоих я запер в подвале дома.

— В Чернобыле? — уточнил оперативник. — Видел, проходили через «РОВД». У нас там свой человек. Они тоже связаны с диверсантами?

Я вкратце рассказал ему обо всем, что со мной произошло в подвале того дома. Новая информация заставила Лисицына глубоко задуматься.

— Клык, говоришь? Никогда не слышал такого прозвища. Вспомни, по голосу, какой у него возраст? Был ли акцент? Есть какая-нибудь какая-то деталь, которая поможет опознать его?

— Нет, ничего такого, — я покачал головой. — Обычный человек. Судя по голосу, лет сорока пяти.

— Если ты прав и он действительно крот из комитета, это серьезная проблема… — выражение его лица изменилось. — Так, мне пора!

— А что со мной? Мне так и сидеть среди этих стен?

— Нет. Думаю, сейчас это уже неважно. Однако будь предельно внимательным, находись там, где много людей. Вопрос с военной комендатурой мы попытаемся уладить.

Затем он покинул мою квартиру.

Я с удивлением обнаружил, что пистолета Виктора нигде нет. Ранее я оставил его под диваном, завернув в носовой платок. Однако сейчас там было пусто.

— Изъяли, значит… — вздохнул я.

На самом деле, во все это было сложно поверить.

Я ни за что не поверил бы, если бы сам не был участником этих событий. КГБ всегда представлялась мне крайне серьезной государственной структурой, действующей исключительно жестко и решительно. По крайней мере, во всех книгах или фильмах, структура представлена именно так. Но по факту оказывается, что каждый случай был сугубо индивидуальным и люди там работали разные, с самыми разными, порой гибкими подходами.

Возможно, сейчас в Припяти действовал какой-то особый отдел из комитета и действовал негласно, без согласования с начальством. Иванец сделал правильный вывод — внутри может работать крот. И теперь известно его прозвище.

Я очень многого не знал. Я не знал, что на самом деле за история приключилась с товарищем Черненко и какую роль в этом сыграл отец Генки. Я не знал, чем именно они тут занимаются. Не знал, насколько глубоко прорабатывается вопрос по безопасности на ЧАЭС и чем сейчас занимается учебный центр.

За последнее время появилось так много вопросов, что разобраться во всем самостоятельно, я бы не смог. Нужен был свежий ум, способный подкинуть рациональные ответы. Вот только не было в городе человека, с которым я мог бы в открытую обсудить все моменты.

Впрочем, почему не было?

Был такой человек. Андрей Петров.

* * *

Нажал на кнопку звонка. Затренькала кукушка.

Послышались приближающиеся шаги. Щелкнул замок, открылась дверь.

— Леша? — удивилась мама. — Ой, а чего ж ты без предупреждения? Я ничего не приготовила.

— Мам! — улыбнулся я. — Я сюда не покушать пришел! А вас навестить!

— Ну ты проходи скорее, чего на проходе стоять! — распорядилась мама, приглашая в квартиру. — Отца нет, на станции как всегда. А Настя в школе.

— Что-то он все время на работе, да на работе.

— Объявили, что часть персонала к новому году будут сокращать, — вздохнула мама. — Кого-то на первый энергоблок перевели, кого-то на второй. Теперь на полгода неразбериха растянется, это же пока найдешь опытных специалистов. Сейчас поголовно набирают молодых специалистов, а у тех опыта совсем нет. Из-за этого выработка снизилась, смены стали длиннее. В общем, ничего хорошего. Вот лучше бы послушал тебя тогда и остался на третьем энергоблоке, там сейчас все спокойно. Брюханов и