— Я тебе уже отвечал, из-за дочери. Может, будь кто другой на твоем месте, ничего этого я делать не стал бы. Но увидев тебя, понял, что мне нужно вмешаться. Твой рассказ, когда я подобрал тебя на окраине города, навел меня на определенные мысли… Не благодари, за такое не благодарят.

— Но вас могли видеть на дороге!

— Нет. Исключено, — заверил меня отец Юльки. — Я закинул тебя в машину, развернулся и отвез в гарнизон еще до того, как на месте аварии появились первые свидетели. По пути не попалось ни одной машины. По такой погоде, знаешь ли, не многие рискуют ездить. Так что, все обошлось.

— Это хорошо, — ответил я, затем задал вопрос, который волновал меня уже второй день. — Как долго я могу здесь находиться?

— Сколько захочешь. Но больше недели нельзя. Во-первых, комитетские тебя наверняка ищут. Во-вторых, вряд ли тебе сейчас что-то угрожает. Думаю, кто бы там тобой не заинтересовался, он сейчас поджал хвост и ушел в глухое подполье.

И честно говоря, тут я был солидарен с Кошкиным.

Поджигатель, которого я преследовал, разбился — его тело я видел. Еще одного взяли на ЧАЭС, вот только, по словам Лисицына, тот неожиданно помер. Предполагаю, что он совершил самоубийство. Еще двоих я запер в подвале, но их можно в расчет не брать. Просто нанятые в городе гастролеры, которые ничего не знают. Ну и напоследок, два трупа на дороге — активные участники банды. Итого, пятеро. Шестой — Клык, который, скорее всего, является старшим в этой организации. Напрашивался вопрос — все ли это или их число гораздо больше?

На самом деле, вопросов было куда больше. Например, как они вообще могли проникнуть на электростанцию? У большинства, если не у всех, был иностранный акцент. Контрразведке подделать документы проще простого, тут вопросов нет. Так как же они собирались устроить диверсию?

Полагаю, что изначально и собирались заложить бомбу. Никакой маскировки под случайную аварию и не предполагалось. А проникнуть на станцию легально можно только в составе какой-нибудь международной комиссии. Того же «МАГАТЭ», к примеру.

Нет, наверняка, были и специально обученные русскоговорящие люди, вот только тех закидывали выше. В местное руководство, например. А то и в саму контору.

— Леха, ты в порядке? — подполковник помахал руками в воздухе.

— Задумался. Я вообще последнее время, много думаю, — признался я.

Подполковник понимающе кивнул.

— Ладно, мне на дежурство пора.

— Как Юля? — поинтересовался.

— Все хорошо. Вчера с ней минут сорок по телефону разговаривали. Все о тебе спрашивает.

Я вздохнул.

Со всеми этими «приключениями», что свалились на мою многострадальную голову, совершенно забыл о своей девушке. Последний раз я видел ее как раз перед тем, как расформировали учебный центр. Удивительно, но она положительно относилась к моей службе и вообще, ждала терпеливо. Я ни разу не слышал, чтобы она жаловалась на то, что постоянно одна. Не девушка, а сокровище.

Как только все это закончиться, как только отдам долг родине, обязательно женюсь и заведу семью. А дальше как карта ляжет… Вдруг, все повернется так, что я стану основателем войск РХБЗ? Правда, первым начальником возглавившим новый род войск, в 1992 году, стал генерал-полковник Петров… Он был заместителем начальника химических войск СССР, с восемьдесят шестого по восемьдесят девятый год. И бытует мнение, что именно Чернобыльская авария стала своеобразной ступенькой, для его карьеры. Выходит, если развить эту тему, не случится аварии, история изменится. СССР может уцелеть, а химические войска так ими и останутся. Или же, все пойдет по накатанной и предотвращение Чернобыльской катастрофы никак не повлияет на дальнейшую историю Союза.

Я даже улыбнулся — куда меня понесло? Сейчас я просто младший сержант, да к тому же дезертир. Даже если сейчас восстановить справедливость, стать офицером будет крайне сложно. К распаду СССР точно не успею.

Тьфу, о чем я думаю?! С Чернобылем бы разобраться!

Лежать в четырех стенах лазарета было невыносимо. Других больных тут не было, поэтому мне даже поговорить было не с кем. Я только ел, спал и читал книги. Выходить из лазарета мне не разрешали, и причины на то были очевидны. Несколько раз в день меня осматривала Алена, временно исполняющая обязанности начальника медицинской службы. У меня возникли некоторые подозрения, что у подполковника с ней что-то вроде романа. Хотя, не факт.

В общем, поместить меня в местный лазарет и обеспечить все необходимое, вплоть до переливания крови (ума не приложу, как им удалось достать донорскую кровь) было несложно. Все это, само собой, держалось в секрете. Никто в гарнизоне не знал, что в лазарете лежит тот, кого тут в принципе быть не должно.

Разумеется, я был благодарен им обоим. Не появись Кошкин в нужный момент, все закончилось бы печально — мне реально нечего было предоставить против того грузина с пистолетом. Зачем им допрашивать меня, если можно просто пристрелить и все проблемы разом решаться? Ведь получается, что именно моя настойчивость и упорство привели к тому, что люди в КГБ зашевелились и обратили на атомную электростанцию более пристальное внимание. А ведь до этого весь упор был на находящееся в семи километрах от станции «Око Москвы». Впрочем, общую картину я описал очень скомкано и сумбурно.

Через неделю я уже чувствовал себя хорошо.

Конечно же плечо болело, для того чтобы зажило огнестрельное ранение нужно пару месяцев, одной недели безнадежно мало. Но сейчас торопиться мне было некуда — сегодня только шестнадцатое сентября. До предполагаемой аварии еще полгода. Впрочем, последние события вполне могли повлиять на будущее и изменить хронологию.

Сейчас мой план был прост — явиться на ту самую квартиру, что мне перепала от конторы по распоряжению Павла Сергеевича. Мне предстоял нелегкий разговор, слишком много важных вещей нужно было обсудить, причем побыстрее. Возможно, после этого, мне даже удастся вернуться в учебный центр и продолжить срочную службу. Угроза состояла только в таинственном Клыке, но я понятия не имел, кто он такой и насколько велико его влияние.

В голове родилась идея, а что если попытаться выманить его? Если он не один, то клюнет. Если нет, то слишком осторожен и побоится действовать рисковать. Все-таки, там тоже далеко не дурак. Дураков на такие ответственные дела не отправляют.

Что за странная кличка — Клык? Немного пораскинув мозгами, я пришел к предположению, что это может быть переводом от производной фамилии. На английском языке, клык переводится как «фанг».

Когда я уселся на заднее сиденье знакомого