от жесткой регламентации времени труда и отдыха ученого. В документе подчеркивается, что задача организации, планирования научной деятельности и руководства ею, имеющая свою специфику, чтобы быть успешно решенной, должна опираться на особые методы по сравнению, например, с административной или торговой сферой.

8-й выпуск (ноябрь-декабрь 1970 г.) общественно-юридического журнала (как его называл сам редактор Валерий Чалидзе) был полностью посвящен событию создания Комитета прав человека в СССР. Содержание номера составили документы, в которых были определены принципы работы комитета. Так:

1) комитет назывался творческой организацией, действующей в соответствии с законами государства;

2) членами комитета могли быть лица, не являвшиеся членами политических партий или оппозиционных общественных организаций, не намеревавшиеся использовать свое членство в политических целях;

3) в качестве целей своей деятельности комитет определял пропаганду международных и советских законодательных документов по правам человека, а также консультативное содействие государственным органам и творческую помощь отдельным лицам в деле создания и применения гарантий прав человека;

4) комитет не отказывался от конструктивной критики советского права, руководствуясь принципами «Всеобщей декларации прав человека», учитывая специфику и традиции советского законодательства;

5) комитет выражал готовность к творческим контактам с общественными, научными и международными неправительственными организациями, чья деятельность не ставила своей целью нанесения ущерба Советскому Союзу[166].

Во всех последующих выпусках журнала обязательно присутствовали документы, отражавшие деятельность комитета: протоколы его заседаний, решения, доклады, экспертные мнения, обращения, записки.

Например, 11-й выпуск «Общественных проблем» был посвящен вопросам использования психиатрии в политических целях[167]. В нем опубликованы фрагменты доклада Р. Медведева «О принудительной госпитализации по политическим мотивам», мнение В. Чалидзе и комитета в целом «О правах лиц, признаваемых психически больными», обращение членов комитета по этому вопросу в комиссию по законодательству Верховного Совета СССР, к министрам здравоохранения и внутренних дел Б. В. Петровскому и Н. А. Щёлокову, а также к V Всемирному конгрессу психиатров. Комитет стремился придать максимальной гласности свое мнение: он «усматривает серьезную социальную опасность в том, что расширительное толкование понятия психической болезни и умственной неполноценности при несовершенстве процедуры оспаривания <…> может оказаться действенным инструментом ограничения прав отдельных лиц…» Члены Комитета настаивали на опасности применения этого инструмента с целью «опорочить оригинальные или неортодоксальные научные, социальные, политические или философские идеи». Всемирному конгрессу психиатров комитет предложил создать постоянную международную комиссию врачей-специалистов «для изучения психиатрической практики и обмена диагностическим опытом» с условием систематической публикации полученных материалов.

В 13-м выпуске сборника, в разделе «Документы Комитета прав человека», помещена записка В. Чалидзе «О понятии политзаключенный»[168], в которой отмечается отсутствие этой категории в советском законодательстве (при том что практика защиты прав лиц, осужденных за политические преступления, имела место в советской действительности). В результате под понятием «политическое преступление» предлагалось понимать «деяние, преследуемое государством в политических целях».

В целом тексты, опубликованные в журнале «Общественные проблемы», свидетельствуют о высокой правовой и общей культуре авторов, их интеллектуальном уровне, глубоком понимании социальных и нравственных проблем советского общества и желании всеми легальными способами повлиять на ситуацию с правами человека в Советском Союзе.

Парижская газета «Русская мысль» уже после того, как Валерий Чалидзе был лишен советского гражданства, поместила на своих страницах отзыв о его общественной деятельности, подписанный 28 именами известных правозащитников[169]. Среди них: А. Твердохлебов, П. Литвинов, В. Лашкова, Л. Алексеева, Т. Великанова и др. В публикации также дана оценка журнала «Общественные проблемы», который, с точки зрения русскоязычной эмигрантской газеты, «не был ни просоветским, ни антисоветским, …а независимым по своему характеру и аналитическим по своему направлению». Подчеркивалась также открытость издания, куда не принимались не только анонимные тексты, но даже статьи под псевдонимами.

Во второй половине ХХ в. инакомыслие было проявлено и в форме русского национального движения. Возрождению русской национальной идеи способствовала победа в Великой Отечественной войне. В послевоенные годы вырос интерес интеллигенции к традиционным национальным ценностям, причем не только к искусству, но и к философии, православной риторике. Эта часть советского общества ставила под сомнение марксистскую интерпретацию русской и мировой истории и обращалась к трудам дореволюционных историков и философов.

На почве чтения книг философов Серебряного века в Ленинграде в 1964 г. возникла тайная организация «Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа», о котором уже упоминалось выше. Идеологией ВСХСОН стал так называемый «христианский социализм». Программа Союза включала план преобразования СССР на национально-православной основе[170]. Помимо резкой критики марксистской доктрины и материалистического мировоззрения, в программе предлагалась некая идеальная модель для будущей свободной России, ориентированная на христианские ценности. Мировоззренчески четверо основателей ВСХСОН, Игорь Огурцов, Евгений Вагин, Михаил Садо и Анатолий Аверичкин, опирались на «русскую идею» Н. И. Бердяева. Союз просуществовал до 1967 г., когда большинство его членов (26 человек) были арестованы. Руководители получили сроки от 8 до 15 лет строгого режима по ст. 64, «Измена родине» УК РСФСР. После ликвидации ВСХСОН русское национальное движение развивалось в общем русле диссидентского движения как открытое мирное течение. Одним из приверженцев и выразителей национально-религиозной идеи был А. И. Солженицын.

Объединительным центром русского национального движения в начале 1970-х гг. стал «Русский патриотический журнал Вече»[171], редактором-составителем которого был Владимир Осипов[172], выпустивший 9 номеров журнала с 1971 по 1973 гг. Один из бывших участников ВСХСОН Леонид Бородин, отбыв 6-летний срок, сотрудничал с «Вече». Это издание проникнуто духом славянофильства, здесь содержатся призывы к возрождению русского самосознания, журнал отличается вниманием к истории России. Определенное место в журнале отводилось художественной прозе и поэзии.

В предисловии к первому номеру «Вече» было определено кредо журнала: «в век небывалого развития корыстолюбия и преступности <…> продолжить духовную линию славянофилов и Достоевского»[173]. В номере опубликована статья А. Скуратова «У истоков русского самосознания», М. Антонова «Учение славянофилов – высший взлет народного самосознания в России в доленинский период», заметки о градостроительстве и сохранности архитектурных памятников «Судьба русской столицы», стихотворение М. Волошина «Владимирская Богоматерь». В разделе «Критика и библиография» анонсировались вышедшая в самиздате работа Б. Белова «Религия и современное сознание», статья Н. Рубцова «К проблеме искренности в поэзии», а также давался обзор содержания журнала «Новый мир» за 1969–1970 гг.

Такой подбор материалов вызвал негативный отклик радиостанции «Свобода», которая в своем сообщении 27 февраля 1971 г. назвала журнал «Вече» «подпольным и крайне шовинистическим». В ответ редакция в лице В. Осипова в предисловии ко 2-му номеру заявила протест подобной оценке: «Мы не собираемся умалять достоинства других наций. Мы хотим одного – укрепления русской национальной культуры, патриотических тенденций в духе славянофилов и Достоевского, утверждения самобытности и величия России. Что касается политических проблем, то они не входят в