Рука Толика уцепилась за ее воротник.

– А теперь притормози, тут гнать себе дороже. С Зоной надо полюбовно, иначе кранты. – Его голос вдруг стал мягким, почти ласковым. Он умело срезал ножом молодую березку, ободрал ветки и самодельным посохом потыкал мох под ногами. – Хм… Раньше здесь твердая земля была, а не эта слякоть. Давай за мной.

Продвигались они небыстро, и, как назло, лес здесь уродился больным, редким и чахлым, не способным спрятать беглецов. Под ногами пружинил мох, а порой хлюпало болото. Косорылый ругался сквозь зубы, но ускориться у них не получалось, хотя он и подбадривал Катю, обещая, что скоро болото закончится и начнется нормальный сухой лес. По нему и двигаться легче, и спрятаться за кустами можно, надо только чуть поднажать.

Но, обернувшись назад, Катя поняла: жми – не жми, преследователи их скоро нагонят.

– Эй, – крикнул один, – куда торопитесь? Нас подождите, нам по пути!

– Могли бы и не бегать от нас, мы ведь девчонку в Зону должны доставить, – со смехом отозвался другой. Двигался он шустро, не уступая напарнику: временный паралич от Катиного выстрела давно прошел.

В Зону?! Он сказал, в Зону?

Она замедлила шаг, но интуиция гнала вперед, крича в полный голос: «Сзади враги!»

Похожие мысли пришли в голову Толику. Не останавливаясь, он достал рогатку из авиационного алюминия, нашарил в кармане свинцовую картечь и крикнул через плечо:

– Зачем вам девчонка?

– Нам – без надобности, а кое-кому очень даже нужна, раз за нее хорошо платят, – прозвучал ответ.

Катя почувствовала, что страх липкой волной расползается внутри. Где же обещанная помощь и защита? Неужели внутренний голос ее обманул? Неужели она ошиблась и в Зону ее заманили специально?

Косорылый резко развернулся и выстрелил. Сзади раздался крик. Катя оглянулась, но выстрел Косорылого, даже если он и попал в цель, был ни при чем. Из земли, заливая желтоватые кочки мха, по которым они с Толиком совсем недавно прошли, выступила зеленая пузырящаяся субстанция, похожая на слой мутного желе. По поверхности гуляла туманная дымка испарений. Пахнуло чем-то едким, химическим.

Один из преследователей с воем упал на колени, второй успел отскочить назад, схватившись руками за высохший ствол дерева. Он хотел протянуть напарнику руку, но «кисель» разливался все шире, заставляя преследователя отступить. Да и не отпустит «кисель», коли уже схватил человека.

Аномальная субстанция бурлила, затягивая преследователя, его фигура терялась в поднявшемся зеленоватом свечении. Вскоре крики затихли, и только в накрытом слизью холмике еще можно было угадать очертания человеческого тела. Но потом растаял и он.

Катя, успевшая вырваться вперед, от ужаса не могла произнести ни слова, а Косорылый, поджав губы, пробормотал:

– М-да. Видать, такая судьба.

Он повернулся к Кате и остолбенел. Под ее ногами растекалась радужная пленка, словно кто-то разлил в луже бензин. Затем края лужи поднялись и замкнулись над головой девушки, заключив ее в огромный мыльный пузырь. Какое-то время Косорылый видел ее силуэт внутри, но пузырь начал мутнеть, и силуэт пропал. Самое удивительное состояло в том, что Катя, похоже, ничего не замечала. Перед тем, как исчезнуть, она даже успела спросить, глядя на изменившееся лицо Косорылого:

– Что-то случилось?

Глава 3

Мрачный холод Фолклендов

18 августа, 4:20

Мощный порыв ветра чуть не сбил с ног, бросил в лицо пригоршню мокрого снега, оглушил запахом пингвиньего дерьма – здесь, на Фолклендах, его хватало.

– Ты это специально!

Лицо Мартины выглядело даже не злым, а несчастным.

– Да откуда же я мог знать, что там телепорт? Зона же постоянно меняется, – прокричал Гончар, пытаясь голосом перекрыть ветер.

Знал. Конечно же знал. Не просто так он водил ее кругами, якобы выбирая безопасную дорогу, на самом деле телепорт высматривал. Почему-то именно там, в районе старой грунтовки, и кучковались «дыры», пузырящие пространство, словно кипящий бульон.

Гончар опустил на землю рюкзак и достал теплую «аляску», припасенную именно для такого случая.

Мартина молчала, только буравила его колючим взглядом.

– Ну подумай сама, – убеждал он, застегивая куртку. – Вспомни хотя бы шаровую молнию – прилетела черт знает откуда и свалила черт знает куда. И остальное. Это же Аномалия, здесь все течет, все меняется. И «мыльные пузыри» – возникают, где хотят, вырастают из ничего, и «грива» – полгода назад на том месте ее не было, а теперь есть. А телепорты – вообще самая ненадежная в Зоне вещь, возникают и пропадают почти мгновенно, наш, вон, уже пропал.

Это было правдой, почти правдой: телепорт, перенесший их на Восточный Фолкленд, действительно исчез. Только при этом Мартине совсем не нужно знать, что одноразовый телепорт, время от времени возникающий в пространстве, пропадает не сам по себе, а лишь после того, как выполнит свою функцию – перебросит что-нибудь в другое полушарие Земли.

Очередной порыв ветра ударил в лицо, а потом внезапно все стихло, только по небу плыла фиолетово-черная мгла, в которой вспыхивали лиловые молнии – еще одна причуда Зоны.

Темное марево в Западной Зоне висит над головой даже днем, разве что становится чуть светлее в эти часы. Небо здесь всегда затянуто тучами, как в Забайкалье всегда на небе молочная пелена. По этим признакам спутники и обнаружили обе Зоны, Восточную и Западную, антиподы друг друга – светлый шестиугольник в Забайкалье и точно такой же, только темный, на Фолклендах. Будто кто-то проткнул земной шар насквозь.

– Будьте вы прокляты со своей Зоной и своими секретами! – В голосе Мартины слышалась едва сдерживаемая ярость.

– Оденься, замерзнешь, – буркнул Гончар.

Она послушно достала из рюкзака куртку. Глубоко натянутый на лоб капюшон с рыжеватой меховой оторочкой сделал ее лицо чужим, незнакомым. Беспомощно озираясь, она плотно прижала к лицу ворот куртки, словно хотела закрыться не только от ветра, но и от сумасбродств Зоны. Растерялась, бедняга. А кто бы сейчас не растерялся? Олег и сам чувствовал себя неуютно.

Вокруг простиралась безлюдная холмистая равнина. Но если в Забайкалье природа осталась нетронутой, здесь все стало другим. Аномальным. Кусты желтого дрока превратились в черные шипастые заросли, из земли лезли какие-то губчатые выросты и острые, точно бритва, кристаллы. Иногда последние разрастались в плиты, напоминающие минерал гематит, – такие же черные и блестящие. Мартина пнула ближайшую друзу, и часть кристаллов обломилась с глухим хрустом.

Кое-где вверх поднимались странные образования, которые получили название Башен. Они действительно напоминали башни – чуть сужающиеся кверху колонны с круглым основанием. Порой над вершинами Башен появлялось зеленоватое зарево, и становилось ясно,