Шрифт:
Закладка:
ЛЮСИЛЬ УАЙТ.
Вот и все. Мы посмотрели друг на друга в недоумении, пытаясь понять загадочную формулировку – "зеленое проклятие".
– Я ожидал чего-то в этом роде, – заметил Кеннеди. – Кстати, гвозди на ботинках были французскими, как я и предполагал. Следы французских каблуков. Это была сама мисс Уайт, которая спряталась в футляре с мумией.
– Невозможно, – недоверчиво воскликнул доктор Лит. Что касается меня, то я понял, что бесполезно сомневаться в Кеннеди.
Мгновение спустя дверь открылась, и вошел один из людей О'Коннора, переполненный новостями. Некоторые изумруды были обнаружены в ломбарде на Третьей авеню. О'Коннор, памятуя об исторической судьбе мексиканской Мадонны и украденной статуе египетской богини Нейт, провел тщательный обыск, в результате которого была найдена по крайней мере часть похищенных драгоценностей. Была только одна зацепка к вору, но она выглядела многообещающе. Ростовщик описал его как "сумасшедшего француза-художника", высокого, с заостренной черной бородой. Закладывая драгоценности, он назвал имя Эдуарда Делаверда, и городские детективы обыскивали более известные студии в надежде выследить его.
Кеннеди, доктор Лит и я отправились в пансион, где жила мисс Уайт. В нем не было ничего, от хозяйки до сплетен, что отличало бы его от множества других мест лучшего сорта. Нам не составило труда выяснить, что мисс Уайт вообще не возвращалась домой накануне вечером. Хозяйка, казалось, смотрела на нее как на женщину—загадку и призналась нам, что ни для кого не секрет, что она вовсе не американка, а француженка, чье имя, по ее мнению, на самом деле было Люсиль Леблан, которая, в конце концов, была белой. Кеннеди ничего не сказал, но я колебался между выводами о том, что она стала жертвой нечестной игры, и о том, что она сама могла быть преступницей или, по крайней мере, членом преступной группы.
Никаких ее следов не удалось найти через обычные агентства по розыску пропавших без вести. Однако была середина дня, когда до нас дошло известие, что один из городских детективов, по-видимому, обнаружил студию Делаверде. Это было связано с интересной информацией о том, что накануне там видели женщину, примерно отвечающую описанию мисс Уайт. Сам Делаверде исчез.
Здание, в которое нас привел детектив, находилось в центре города, в жилом районе, который оставался чем-то вроде небольшого водоворота в стороне от потока бизнеса, который охватил все, что было до него в городе. Это было старое и большое здание, полностью отданное под мастерские художников.
Нас направили в один из самых дешевых номеров. В комнате почти не было мебели и царил странный беспорядок. В центре комнаты стояла наполовину законченная картина, а несколько законченных были прислонены к стене. Они обладали самым диким характером, какой только можно себе представить. Даже концепции футуристов выглядели по сравнению с ними скучными.
Кеннеди сразу же начал рыться и исследовать. В углу шкафа у двери он обнаружил ряд бутылок темного цвета. Одна была наполовину заполнена изумрудно-зеленой жидкостью.
Он поднес ее к свету и прочитал этикетку: "Абсент".
– А, – воскликнул он с явным интересом, посмотрев сначала на бутылку, а затем на дикие, бесформенные картинки. – Наш сумасшедший француз был абсентером. Я думал, что картины были скорее продуктом расстроенного ума, чем гения.
Он поставил бутылку, добавив:
– Только недавно наше собственное правительство ввело запрет на ввоз этого вещества в результате решения Министерства сельского хозяйства о том, что оно опасно для здоровья и противоречит закону о чистых продуктах питания. Во Франции его называют "бичом", "чумой", "врагом", "королевой ядов". По сравнению с другими алкогольными напитками он обладает наибольшей токсичностью из всех. Во Франции, Швейцарии и Бельгии существуют законы, запрещающие это вещество. Дело не только в алкоголе, хотя его содержание составляет от пятидесяти до восьмидесяти процентов. В нем алкоголь становится таким смертоносным. Абсент – это масло полыни, горечь которого вошла в пословицу. Действующее вещество абсентин является наркотическим ядом. Это вещество создает самую коварную привычку, от которой трудно избавиться, стремление, более требовательное, чем голод. Он почти так же смертелен, как кокаин, по своему разрушительному воздействию на разум и тело. Полынь, – продолжал он, все еще роясь, – обладает особым сродством к клеткам мозга и нервной системе в целом. Это вызывает особое расстройство ума, которое можно было бы назвать абсентизмом. Потеря воли следует за ее использованием, грубостью, размягчением мозга. Это порождает самые дикие галлюцинации. Возможно, именно поэтому наш абсентер решил сначала уничтожить или украсть все зеленое, как будто в этом цвете была какая-то проблема, когда он мог бы избавиться от стольких более ценных вещей. Абсентеры, как известно, выполняют некоторые из самых сложных маневров, требующих большого мастерства и использования тонких инструментов. Они склонны исчезать и не помнят о своих действиях после этого.
На забрызганном чернилами столе лежало несколько книг, в том числе "Дегенеративный мужчина" Ломброзо и "Преступная женщина". Кеннеди взглянул на них, затем на скомканную рукопись, которая была засунута в книгу. Текст был написан дрожащим, судорожным, чужим почерком, очевидно, был частью книги или статьи.
– О, порочность богатства! – было начало. – В то время как миллионы бедных тружеников рабствуют, голодают и дрожат, современные работорговцы, подобно рабовладельцам Древнего Египта, тратят деньги, выжатые из крови людей, на бесполезные и бессмысленные игрушки искусства, в то время как у людей нет хлеба, на старые книги, в то время как у людей нет домов, на драгоценности, в то время как у людей нет одежды. Тысячи тратятся на мертвых художников, но живому гению жалко доллара. Долой такое искусство! Я посвящаю свою жизнь исправлению ошибок пролетариата. Да здравствует анархизм!
Дело становилось все серьезнее. Но, безусловно, самым серьезным открытием в ныне опустевшей студии было несколько больших стеклянных трубок в углу, некоторые из которых были разбиты, другие еще не использовались и стояли рядами, как будто ожидая, когда их заполнят. На одном конце полки стояла бутылка с надписью "Серная кислота", на другом – огромная банка, полная черных зерен, рядом – бутылка хлората поташа. Кеннеди взял несколько черных зерен и положил их в металлическую пепельницу. Он зажег спичку. Послышалась затяжка и небольшое облачко дыма.
– А, – воскликнул он, – черный порох. Наш абсентер был изготовителем бомб, возможно, экспертом. Дайте-ка подумать. Я предполагаю, что он делал взрывчатую бомбу, искусно сделанную из пяти стеклянных трубок. Центральная, я рискну предположить, содержала серную кислоту и хлорат поташа, разделенные плотно упакованным куском ваты. Затем две трубки с каждой стороны, вероятно, содержали порошок, и, возможно, внешние трубки были заполнены
