она в полубреду, все еще сопротивляясь. – В первый раз – в ту ночь, когда я спряталась в футляре с мумией, ты убежал, когда я позвала на помощь. Я следила за тобой каждую минуту со вчерашнего вечера, чтобы предотвратить это. Эдуард, не надо, НЕ НАДО! Помни, я была… Я твоя жена. Послушай меня. О, это абсент испортил твое искусство и сделал его бесполезным, а не критики. Не мистер Спенсер соблазнил меня, а ты прогнал меня сначала из Парижа, а теперь из Нью-Йорка. Он был только… Нет! Нет! – теперь она кричала, ее глаза широко открылись, когда она поняла, что это был сам Спенсер, которого она видела, склонившись над ней. С большим усилием она, казалось, пришла в себя. – Не оставайся. Беги, беги. Оставь меня. У него есть бомба, которая может взорваться в любой момент. О—о— это проклятие абсента, которое преследует меня. Ты не пойдешь?

Она чуть не упала в обморок и переходила на французский, то смеясь, то плача попеременно, говоря ему, чтобы он уходил, но все же цепляясь за него.

Спенсер не обратил внимания на то, что она сказала о бомбе. Но я сделал это. Минута истекла, а Кеннеди все еще был там. Я повернулся, чтобы снова броситься к нему, чтобы предупредить его о любой опасности.

Как раз в этот момент какая-то полубессознательная фигура, пошатываясь, прижалась ко мне. Это был сам Крейг. Он держал в руках адскую машину из пяти стеклянных трубок, которая в любой момент могла унести нас в вечность.

Превозмогая себя, он споткнулся. Ощущение замирания в моем сердце, которое я никогда не смогу описать. Всего секунду я ждал ужасного взрыва, который должен был положить конец всему этому для нас, одну долгую бесконечную секунду.

Но этого не произошло.

Обмякнув от шока, я опустился рядом с ним и наклонился.

– Стакан воды, Уолтер, – пробормотал он, – и немного обмахни меня веером. Я не осмеливался доверить себе нести эту штуку целиком, поэтому вылил кислоту в саркофаг. Наверное, я пробыл там слишком долго. Но мы в безопасности. Посмотрим, сможешь ли ты вытащить Делаверде. Он там, у гроба с мумией.

Спенсер все еще держала Люсиль на руках, хотя ей было намного лучше на свежем воздухе.

– Я понимаю, – бормотал он. – Ты следила за этим своим дьявольским мужем, чтобы защитить музей и меня от него. Люсиль, Люсиль, посмотри на меня. Ты моя, а не его, жив он или мертв. Я освобожу тебя от него, от проклятия абсента, которое преследовало тебя.

К этому времени дым значительно рассеялся. В центре художественной галереи мы нашли мужчину, высокого чернобородого француза, действительно сошедшего с ума от проклятия зеленого абсента, которое погубило его. Он едва дышал от смертельной раны в груди. Пружинное кольцо пистолета "Апач" взорвало патрон, когда он упал.

Спенсер даже не взглянул на него, когда он нес свою ношу вниз, в маленький кабинет доктора Лита.

– Когда богатый мужчина женится на девушке, которая сама зарабатывает себе на жизнь, газеты всегда искажают это, – прошептал он мне в сторону несколько минут спустя. – Джеймсон, ты газетчик – на этот раз я рассчитываю на то, что ты правильно изложишь факты.

На улице Кеннеди схватил меня за руку.

– Ты сделаешь это, Уолтер? – убедительно спросил он. – Спенсер – клиент, которого не каждый день получаешь. Просто зайди в офис “Стар” и расскажи им все начистоту, я обещаю тебе, что не возьмусь за другое дело, пока ты снова не будешь свободен, чтобы продолжить работать со мной.

Не было смысла отказывать ему. Как можно короче я изложил основные факты главному редактору поздно вечером того же дня. Я слишком устал, чтобы писать все подробно, но все же не мог сдержать чувства удовлетворения, когда он воскликнул: "Отличная вещь, Джеймсон, – отличная".

– Я знаю, – ответил я, – но такое существование в течение недели утомляет.

– Мой дорогой мальчик, – настаивал он, – если бы я выпустил кого-то другого на эту историю, он был бы мертв. Иди к нему – все в порядке.

Я знал, что это было немного банально. Но так или иначе, мне это нравилось. Это было как раз то, что мне было нужно, чтобы подбодрить меня, и я поспешил в центр города, пообещав себе, что в любом случае крепко высплюсь.

– Очень хорошо, – заметил Кеннеди на следующее утро, просунув голову в мою дверь и держа в руках экземпляр "Стар", в который в последний момент был помещен очень точный краткий отчет об этом деле. – Я иду в лабораторию. Увидимся там, как только ты сможешь приехать.

– Крейг, – заметил я примерно час спустя, когда я подошел к нему, усердно работающему, – я не понимаю, как ты выдерживаешь эту лихорадочную деятельность.

– Выдерживаю это? – повторил он, поднося мензурку к свету, чтобы понаблюдать за реакцией. – Это сама моя жизнь. Выдержать это? Ну, чувак, если ты хочешь, чтобы я умер – прекрати это. Пока это длится, со мной все будет в порядке. Пусть это прекратится, и я… я вернусь к исследовательской работе, – засмеялся он.

Очевидно, он ждал меня, потому что, разговаривая, отложил в сторону материалы, с которыми работал, и готовился к выходу.

– Кроме того, – продолжал он, – мне нравится быть с такими людьми, как Спенсер и Брикстон. Например, пока я ждал тебя здесь, поступил звонок от Эмери Питтса.

– Эмери Питтс? – эхом отозвался я. – Чего он хочет?

– Лучший способ выяснить это – спросить, – просто ответил он. – Уже поздно, и я обещал быть там прямо сейчас. Я думаю, нам лучше взять такси.

Несколько минут спустя нас провели в большой особняк на Пятой авеню, и мы слушали историю, которая заинтересовала даже Кеннеди.

– На кухне не было потревожено даже пятнышка крови. С момента обнаружения убитого повара ничего не изменилось, за исключением того, что его тело перенесли в соседнюю комнату.

Эмери Питтс, один из "тысячи миллионеров", потрясенный убийством в собственном доме, в изнеможении откинулся в кресле.

Питтс не был стариком; действительно, в свои годы он был в расцвете сил. И все же, судя по его внешности, он мог быть почти вдвое старше, тем более по контрасту с Минной Питтс, его молодой и очень хорошенькой женой, которая стояла рядом с ним в причудливой столовой для завтрака и заботливо поправляла подушку у него на затылке.

Мы с Кеннеди смотрели на это с изумлением. Мы знали, что он недавно отошел от активной деятельности, объяснив это своим слабым здоровьем. Но никто из нас не думал, когда рано утром пришел