Дальше опять нехорошо. К середине июня белые заняли станцию Джанкой в 125 верстах от Астрахани. К концу июня атаковали подступы к Михайловке, от которого до центра города оставалось всего-то 80 вёрст. Все ждали, что вот-вот деникинцы нападут. Но бои шли далеко, и Алексей, к счастью, в этом ужасе не участвовал. Буквально накануне он стоял в карауле около входа в кремль, и к ночи ему стало плохо. Парня отправили в госпиталь. Думали, на солнце перегрелся. Оказалось – тиф, сыпняк. Едва вытащили с того света.

На этом его первая служба и закончилась. Посмотрели командиры с медиками на то, что от парня осталось, да и отпустили домой. Так вернулся домой обтянутый кожей скелет, и много потом пришлось матери постараться, чтобы привести его в порядок. К тому времени, как Алексей стал из дома выходить, угроза от Астрахани отошла. К концу июля Астраханский поход деникинцев закончился их разгромом.

Когда Алексей окончательно выздоровел, вспомнил о своей мечте – обувь тачать. Намучился в детстве босиком по горячей степи гонять с мальчишками. То на колючку налетит, то на острый камень. Потому, ещё когда стукнуло ему 16 годов, стал Алексей у одного мастера, что жил в их селе, на обувщика учиться. Профессию освоил хорошо, да потом силы приложить было некуда. Обнищал народ после войны да в Гражданскую. Почти все или донашивали то, что с царских времен осталось, или вовсе на лапти перешли. Вот и пришлось про обувную мечту забыть и сначала хлеб сеять, а потом с рыбой возиться.

Глава 20

В Волгоград мы прибыли рано утром, в половине седьмого. Голова моя после вчерашнего ещё болела, но уже не так сильно. Опять же спасибо Ольге, которая дала мне лекарство – таблетку обезболивающего. Буквально через полчаса неприятные ощущения понемногу стали стихать, я почувствовал себя гораздо лучше. Даже не тошнило больше.

Мы высадились на вокзале, затем прошли немного и оказались в симпатичном кафе. Настала пора завтрака. Я неотступно следовал теперь за своей спутницей. Мне почему-то хотелось быть с ней рядом. К счастью, моё соседство Ольгу нисколько не смущало. Да и с чего бы? Всё-таки работаем в одной организации, видимся каждый день. Она давно ко мне привыкла, но мне хотелось произвести на неё благоприятное впечатление. Только я не мог представить, как это лучше сделать.

В кафе старался за ней ухаживать, как мог. Подвинул стул, передал соль, пару раз чай подливал из чайника, принесённого нам официантом. Только на Ольгу это не производило впечатления. Она оставалась со мной не доброй и весёлой, как раньше, а несколько отстранённой, сухой, что ли. Мой отказ поехать в экспедицию её обидел, наверное. Так мне казалось. Но спросить девушку напрямую об этом не получалось. Постоянно рядом находились люди – поисковики. Или, как они себя называют, бойцы поискового отряда.

Чтобы отвлечься от размышлений об Ольге, я спросил:

– Ребят, а что самого ценного кто из вас находил во время раскопок?

Они задумались. Каждый стал о своём вспоминать. Я же обратился к девушке:

– Вот ты, например, что находила?

– Ложку.

Я рассмеялся.

– Ложку? Тоже мне, ценность великая!

Но никто за столом меня почему-то не поддержал. Наоборот. Тимур даже нахмурился и принялся увлеченно жевать свой гамбургер. Сергей и Дима недовольно покачали головами. Ольга так вообще тяжело вздохнула и сказав, что будет ждать нас на улице, расплатилась и ушла. Я ничего не мог понять. Да что такое опять?!

– В чём проблема, парни? – спросил поисковиков. – Что вы на меня смотрите, как на врага народа? Я же ничего такого не сказал.

– Понимаешь, – ответил Тимур, который справился с котлетой. – Ты Ольгу сильно обидел. Да, она ложку нашла. Но ты зря думаешь, что это была какая-то там ерунда. На той ложке боец, её владелец, нацарапал свою фамилию и инициалы. Как сейчас помню – Чугунов Сн.Сн. Даже год рождения – 1918. Вот по этим данным и удалось установить, откуда и когда он был призван, в какой части служил. Но самое главное – Ольга потом начала искать родных Чугунова. И ведь нашла! Она подавала запросы в военкомат, потом на форумах города общалась, где родился тот боец. Его, кстати, Александром Александровичем звали. Сан Санычем, короче. Забавно, как он подписал свою ложку. Так вот, Ольге удалось найти правнука рядового Чугунова. Тот как узнал, приехал за останками, перевёз их и похоронил рядом с родителями бойца. Вот такая история. А ты говоришь – ложка.

– Да, Тимур прав, – сказал Сергей. – У нас не бывает простеньких вещей. Каждая обладает исторической ценностью и может многое рассказать. А главное – раскрыть имя бойца, это и есть наша главная задача.

Парни расплатились и ушли, а я некоторое время сидел неподвижно. Так стыдно стало перед Ольгой! И перед ними всеми. Но я же не знал, правда! Только теперь кому от этого легче. Пришлось быстро отдать деньги за завтрак и примкнуть к остальным. Когда вышел на улицу, Ольга на меня даже не стала смотреть. Вот так. Хотел, как лучше, а сделал только хуже. Но, пересилив гордость, подошел к ней и сказал:

– Оля, прости. Я не знал. Ребята мне рассказали. Я всё понял.

Она подняла на меня свои красивые глаза и недоверчиво сказала:

– Надеюсь.

Дальше нам предстояло добраться непосредственно до места раскопок. Как выяснилось, поездка будет проходить на огромном «КРАЗе» с пассажирским салоном наверху. Нам только оставалось дождаться остальных участников экспедиции. Они прибывали по одному и по двое-трое. Через пару часов собралась команда из 25 человек. Ребята были в основном местные, волгоградские. Ещё несколько приехали из Калмыкии и других областей.

Мы перезнакомились и забрались в то, что называли кунгом. Это и есть та самая пассажирская надстройка. Лезть в неё оказалось очень высоко, почти по вертикальной лестнице на второй этаж. Зато когда я оказался внутри, то удивлённо смотрел в окно: на такой здоровенной тачке ездить прежде не приходилось. Ощущение было, что не автомашина едет по улицам Волгограда, а корабль плывёт.

Одно не порадовало: рядом с Ольгой сесть не смог. Около неё место заняла какая-то девушка из Саратовской области. Они оказались знакомы, принялись живо общаться. Я же забрался на самый последний ряд. Насмотревшись на