в такой ситуации ничего веселого. Ему было неприятно от мысли, что такую яркую, умную девочку выгоняли из дома за «трудный» характер. Ведь на самом деле она просто была эмоциональной и любопытной. И он отлично знал, каково это — когда тебя недооценивают. Когда ты никому не интересен и когда тебя отвергают. В детстве он все это испытал на собственной шкуре.

— Тебе это кажется забавным? — тихо спросил он. — То, что ты была не нужна своему отцу? Уиллоу внимательно посмотрела на него.

— Нет, не кажется. Отец не хотел моего рождения. Это моя мать хотела ребенка, но она погибла в автомобильной аварии через несколько месяцев после моего рождения. Отцу пришлось самому воспитывать меня. Он был хирургом и нанимал для ухода за мной нянь, но они все вскоре увольнялись потому, что я была сплошным «наказанием». В общем, отец был вынужден заниматься мною самостоятельно, и это здорово ударило по его карьере. Я… — Она заколебалась. — Я разрушила его карьеру.

В ее голосе послышалась боль, под ладонью Ахилла напряглись мышцы ее спины.

Господи, он отлично знал, что она чувствовала. Потому что и сам чувствовал себя точно так же. В нем поднялся гнев, но он подавил его.

— Я был тихим, прилежным мальчиком, — заговорил он, желая своим рассказом утешить ее. — Понимаю, тебе трудно в это поверить, но я с головой ушел в учебу и получал отличные оценки.

У меня не было друзей, потому что я не проводил время так, как другие мальчишки.

Но я тоже был любопытным и задавал массу вопросов, хотя и находил много ответов в библиотеке отца. Думаю, ты бы мне понравилась. — Он принялся массировать ей спину. — Я смог бы ответить на часть твоих вопросов, а ты бы отвлекла меня от учебы и научила бы играть.

Уиллоу приподнялась и повернула к нему голову.

— Тихим и прилежным? Ты?

Он улыбнулся.

— Я же сказал, что в это трудно поверить.

Она весело усмехнулась.

— Когда я играла в лесу, моими выдуманными друзьями были совсем не девочки. Не знаю почему, но я всегда представляла мальчика. Иногда он спасал меня от смерти. А иногда… иногда я его спасала.

Ахилл никогда не задумывался о том, что его нужно спасать. Но сейчас он был твердо уверен в том, что если бы его надо было спасть, у Уиллоу это отлично получилось бы.

— Тот мальчик был реальным? — тихо спросил он. — Или только воображаемым?

— Нет, он никогда не был реальным, — вздохнула Уиллоу. — Наверное, это хорошо. Отцу не нравилось бы, если бы ко мне приходили дети. Он говорил, что они шумные.

— Эх, нам стоило бы поменяться отцами. Моему было плевать на оценки и на учебу. Он всегда хотел, чтобы я охотился. И рыбачил. И играл в регби. В общем, занимался всем тем, что положено любить правильному английскому мальчику. — «И в чем преуспевал Улисс».

— А ты не любил, да? — спросила Уиллоу.

— Ну, я не был правильным английским мальчиком. Я наполовину грек. Не буду утверждать, что все греческие мальчики любят чтение книг больше, чем английские, но я любил. В книгах было так много интересного.

Уиллоу легла полубоком и оперлась на локоть.

— А у тебя никогда не было желания исследовать лес Торнхейвена?

Ахилл сразу напрягся. Ему не хотелось говорить о своем детстве. Не хотелось снова чувствовать себя призраком здесь, на этом острове, с ней.

— Практически нет, — ответил он. — Так что случилось с твоим отцом? Как я понимаю, у него был инсульт и ты стала его сиделкой? — Он уже знал, что все это так, но рассчитывал услышать историю из ее уст.

По ее выразительному лицу прошла тень.

— Да. После окончания школы мне пришлось остаться с ним, потому что больше никого не было. Я нашла работу в деревенском кафе, иногда нанималась к людям на уборку дома. Работать в другом месте у меня возможности не было, потому что я не могла надолго оставлять отца без присмотра.

Да, жалкое существование для такой яркой и страстной натуры, подумал Ахилл. Бедняжка, ей пришлось ухаживать за стариком, который, судя по рассказам, никогда не ценил то, что имеет. Интересно, она когда-нибудь мечтала о большем? Если да, почему оставалась с человеком, который не заслуживал ее самопожертвования?

— Прости меня, Диана, — сказал Ахилл, — но все выглядит так, что твой отец не заслуживал твоего самопожертвования, того, что ты ограничила свою жизнь уходом за ним.

Уиллоу отвела от него взгляд.

— Он же мой отец.

Его гнев обратился на нее, и он захотел выяснить, почему она заключила свою яркую жизнерадостность в клетку холодности и сдержанности.

— Отцы должны заслуживать уважение точно так же, как и другие люди. Оно не полагается им автоматически. Что твой отец сделал, чтобы заслужить его?

Уиллоу молчала. Ахилл чувствовал ее напряжение.

— Он ничего не сделал, чтобы заслужить его, — после долгой паузы произнесла она. — Но инсульт — это моя вина. Вернее, я считаю себя виноватой.

Ахилл погладил ее по плечу.

— Расскажи мне об этом.

— Рассказывать нечего.

— Есть. Расскажи.

Уиллоу глубоко вздохнула и заговорила:

— Он был хирургом, а я очень хотела сделать что-то, что позволило бы ему гордиться мной. Поэтому весь год после своего шестнадцатилетия я посвятила учебе. Я… я не была лучшей в классе, но в тот год старалась изо всех сил. Я получила хорошо с плюсом по биологии и была очень довольна. И я ожидала, что такой результат произведет на него впечатление, но… не произвел. — Она отвернулась, как будто не хотела, чтобы он видел ее лицо. — Он сильно расстроился из-за того, что я не получила «отлично», заявил, что мне нужно больше работать и не донимать его оценками ниже отлично с минусом. В общем… я взбесилась. Меня это здорово задело. Я так старалась ради него — я всегда старалась ради него, — а оказалось, что ему плевать. Я сорвалась с катушек. Мне захотелось причинить ему такую же боль, поэтому я схватила фотографию матери с его письменного стола и вытащила ее из рамки. А потом разорвала на мелкие кусочки. — Она продолжала смотреть в сторону. — Он очень ценил эту фотографию — других у него не осталось, а маму он любил всем сердцем. Он так и не пришел в себя после ее смерти. Именно мама хотела ребенка, а не он, но она умерла, а он остался со мной на руках, и я, вероятно, стала постоянным напоминанием о его утрате. — Она помолчала. — Он дико расстроился из-за фотографии. Я впервые увидела,