Марья Алексевна, вы сегодня чудесно выглядите.

Я подошёл и поцеловал протянутую руку.

— Костя, не льсти мне. После бала я всегда не в лучшей форме.

Княгиня кинула сердитый взгляд на старичка и сказала:

— Разреши тебе представить Сумарокова Василия Петровича. Василий Петрович, — она едко улыбнулась старичку и указала на меня, — Константин Платонович Урусов.

— Урусов? Тот самый? Бакалавр Сорбонны, верно?

— Да, — я вежливо поклонился, — вы не ошиблись.

— Вы-то мне и нужны, сударь! Я, как говорится, только ради вас и приехал. Вы должны немедленно отправиться со мной.

Княгиня незаметно толкнула меня локтем в бок. Ага, понятно, о чём она.

— Увы, Василий Петрович, не могу.

Старичку чуть дурно не стало.

— Не может быть! Вы же бакалавр! Ваше участие требуется для науки, и вы, как образованный человек, не можете отказаться.

— Василий Петрович, мне срочно необходимо пройти экзаменацию для записи в Реестр. Пока я этого не сделал, боюсь, отвлекаться на посторонние дела никак не возможно.

Сумароков сердито поджал губы. Зыркнул на меня, на Марью Алексевну и снова на меня.

— Будет вам экзаменация. Съездите со мной, и я лично её проведу. Так вас устроит?

— Полностью, — вместо меня ответила княгиня, — милейший Василий Петрович, полностью.

— Тогда собирайтесь, — строго приказал Сумароков, — выезжаем немедленно.

— Василий Петрович, — я подошёл к нему и взял за локоть, — мне прежде хотелось бы знать, куда мы, собственно, едем.

— Как куда?! Раскапывать древний могильник.

Он важно поднял указательный палец вверх.

— Археология — это важнейшая из наук!

— Простите, что спрашиваю. А я вам зачем?

Сумароков посмотрел на меня наивными голубыми глазами учёного и проникновенно ответил:

— Снимать древнее проклятье, конечно же. А то уже три человека померло.

* * *

В карете мы ехали втроём: я, Сумароков и Людовик Четырнадцатый. Последний — вовсе не король, а большой флегматичный пёс рыже-белой масти. На удивление, он на меня не реагировал совсем. Так, глянул искоса и отвернулся, даже не зарычав. Анубис, почувствовав присутствие собаки, выглянул, рыкнул и тут же спрятался.

— Почему Людовик Четырнадцатый? — спросил я Сумарокова. — Вы почитатель “короля-солнце”?

— Нет, — старичок рассмеялся, — мне просто нравится имя. А число — это номер щенка, родившегося в России. Родителей этого “малыша” я привёз из Европы. В Альпах есть монастырь святого Бернарда, там держат таких собак. Я купил две пары и в меру сил развожу эту замечательную породу. Правда, красавец?

Людовик повернулся на эти слова, печально посмотрел на меня и Сумарокова и уставился в окно.

— Василий Петрович, хотелось бы подробнее знать, для чего я вам потребовался.

Сумароков вздохнул.

— Два месяца назад я обнаружил за Окой, возле села Окулово, курганный могильник. Не меньше полутора тысяч лет, по предварительным расчётам. К несчастью, едва мы начали раскапывать, как сработала древняя защита — люди начали умирать прямо во время работы. Удивительно, как старинная магия сохранилась так долго! Увы, я хоть и обладаю Талантом, но разобраться с эфирными потоками не смог. Такой запутанный узел!

— И вы хотите, чтобы я его распутал?

— Всем сердцем надеюсь, что вы сможете разобраться. К несчастью, многие памятники старины так и не удаётся освободить от заклятий.

Я хмыкнул и покачал головой. Нет, с такими вещами не приходилось сталкиваться. Если честно, даже не слышал про древнюю магию. И не предполагал, что колдовство может сохраняться так долго. Возможно, мне самому будет интересно исследовать феномен.

За нашими разговорами карета подъехала к Оке и остановилась.

— Паром, — скривился Сумароков. — На всякий случай, выйдем и переправимся через реку “пешком”. Течение хоть и не очень сильное, но случается всякое, а если карета упадёт в воду, мы однозначно утонем. Вы плавать умеете? Вот и чудесно, я вас точно не смог бы вытащить.

Паром больше походил на гигантский плот, огороженный бортиками. На нём легко поместилась и наша карета, и несколько всадников с лошадьми, и десяток крестьян, нагруженных узлами и корзинами.

— Нельзя! — к нам подбежал здоровенный косматый мужик, размахивая руками. — Со скотиной нельзя!

Он ткнул пальцем в Людовика и замотал головой.

— Нельзя скотину! Не повезу!

Сумароков закатил глаза и дал мужику полтину.

— Герасим, — пояснил он, — хозяин парома. В прошлом году он вёз какую-то дворянку с маленькой собачкой. Так эта дурочка сиганула за борт!

— Дворянка?!

— Собака.

— Утонула, что ли? — я удивился.

— Нет, сом сожрал, только пузыри пошли. Дама чуть Герасима на месте не прибила. Теперь он собак разрешает возить только за отдельную плату.

Минут через десять паром отчалил и медленно поплыл к правому берегу Оки. Вот уж не знаю, стоило ли соглашаться на эту поездку. Анубис недовольно ворчал, едва я вспоминал про могильник, а по спине бежали мурашки. Полагаю, именно так и ощущаются дурные предчувствия.

* * *

Дорога на другой стороне была отвратительная. Минут двадцать карета тряслась по колдобинам, пока не остановилась на краю села, видимо, того самого Окулова.

— Дальше пешком, — вздохнул Сумароков и принялся менять модные туфли на высокие сапоги.

Куда он меня завёз, что здесь нужна такая обувь? Хорошо, что я был предупреждён заранее, и тоже взял с собой сапоги.

— Идёмте, Константин Платонович, здесь недалеко.

Мы выбрались из кареты, я взял дорожный саквояж и пошёл за бодрым старичком куда-то в сторону леса.

Идти пришлось долго. До опушки, затем через узкую полосу деревьев к большому болоту.

— Видите, палки торчат? Это вешки, нужно идти строго по ним.

— Василий Петрович, боюсь спросить, а как вы этот могильник нашли? Обходили эти болота лично?

Сумароков усмехнулся.

— Талантом нашёл, мой дорогой, Талантом. Сидел в Муроме и медитировал. Вот такой у меня дар — искать, летая птицей над бренной землёй.

Я аж поперхнулся. Нормальная способность, ничего не скажешь. Интересно, этот хитрый старик только захоронения искать умеет или, к примеру, может разговоры подслушивать?

— Не спешите только, — махнул Сумароков и первым двинулся через болото, — а то оступитесь.

Знал бы, куда он меня везёт, ни за что бы не согласился. Только утонуть в трясине не хватало для полного счастья.

Замыкающим в нашей троице шёл Людовик. Пёс явно присматривал за мной и пару раз гавкнул, когда я по ошибке отходил от вешек. Он