Я кивнул, и Чагин указал на неприметную дверь в стене. За ней обнаружилась небольшая комнатка “для своих” — ковры, диванчик, самовар с чашками на столике. Эдакий кабинет для приватных бесед. Впрочем, рассаживаться мы не стали и переговорили “на ногах”.

— Хотел вас поблагодарить, Константин Платонович. Замечательно вы Гришку, кхм… — У него на языке явно крутилось что-то матерное, но Чагин сдержался. — Поставили на место. Он молодой, бывает, заносит.

— Не за что, Матвей Иванович, мне было несложно.

Он усмехнулся:

— Зато мы теперь знаем, что друг от друга ждать.

— И можем вести “дела”? — я добавил в голос чуть-чуть иронии.

Чагин в ответ рассмеялся.

— А вы, смотрю, молодой да ранний, Константин Платонович. Знаете, как такие, — он выделил последнее слово, — “дела” делаются?

— В Париже научился.

— О, да вы прямо кладезь сюрпризов. Ну что же, — он протянул мне руку, — будут предложения, приходите. Встречу по чести, выслушаю со всей серьёзностью.

Я кивнул и пожал крепкую ладонь. Не знаю, где мне пригодится это знакомство, но жизнь штука неожиданная, всякое случается.

— Вы у Марьи Алексевны остановились? — напоследок спросил Чагин.

— Да. — Скрывать смысла не было.

— Тогда разрешите откланяться, дела-с.

Я не стал его задерживать, вернулся в комнату отдыха и допил морс.

* * *

Бальный зал встретил меня топотом — танцевали англез. Я попал как раз на момент, когда пары галопом проносились между рядами дам и кавалеров. Нет, это не воздушные танцоры, это мамонты какие-то. Даже скрип половиц слышен, так они топочут.

Я прошёлся туда-сюда по залу. Марья Алексевна собрала вокруг себя кружок пожилых дам и что-то горячо обсуждает. Диего так и стоит в окружении кавалеров — румянец на щеках, глаза светятся. Честно говоря, не ожидал такого от строгой испанки.

А вот Александру быстро найти не удалось. Интересно, где моя ученица бегает? Надеюсь, не уединилась где-нибудь с новым ухажёром. Неудобно, знаете ли, перед её папенькой получится.

Наконец я нашёл взглядом рыжую. На другой стороне танцевального зала за рядами танцующих она разговаривала с усатым офицером. Вид у неё почему-то был встревоженный, а руки нервно сжимали веер.

Офицер что-то шептал ей и показывал рукой в сторону. Девушка покрутила головой, оглядывая зал, нахмурилась и кивнула. Они вдвоём быстрым шагом куда-то пошли. Та-а-ак! Мне это совершенно не нравится. А чего это они к выходу двигаются? Придётся догнать и проверить, что там такое: как-никак я за рыжую отвечаю как учитель и наставник.

Напрямик через танцующие пары было не пробраться, и я пошёл в обход. Вот сейчас как догоню, как узнаю, что этот офицеришка хочет. И уже сам на дуэль вызову, если он дурное задумал. А то прошлый поединок не позволил нормально постреляться, навык теряется. Да и вообще, не понравилась мне эта усатая рожа.

— Константин Платонович! Вот вы где!

Да ёшки-матрёшки! Чемодурова меня подкараулила, что за невезение.

— Надеюсь, вы уже освободились от своих дел? Мы с дочерьми очень вас ждали. Вы просто обязаны уделить нам свое внимание, выпить шампанского, потанцевать с каждой. Со мной в первую очередь, естественно. Я тоже танцы обожаю, не меньше дочерей. Константин Платонович, я должна…

Нужно было принимать срочные меры, или я застряну с ними надолго. Надо ошарашить её чем-нибудь, рассказать что-то “тайное”, переключив внимание с моей фигуры.

— Тшш! — я приложил палец к губам, наклонился к Чемодуровой и перешёл на шёпот: — Мне надо вам кое-что сказать. Только вам.

Она аж вся загорелась. Резко огляделась по сторонам и махнула веером.

— Девочки отойдите, у меня важный разговор. Вон, шампанского выпейте, я разрешаю.

И посмотрела на меня яростным взглядом.

— Ну же, говорите!

— Вы умеете хранить тайны, сударыня?

— Да!

Мне показалось, что она сейчас выпрыгнет из корсета.

— Сударыня, должен вам сообщить: я тайный розенкрейцер.

— Ах!

Она так покраснела, что стало понятно — Чемодурова понятия не имеет, кто такие розенкрейцеры, и представила что-то в меру своей испорченности.

— А я сразу поняла. У вас такой магический притягательный взгляд!

— В Муром я прибыл для тайной ревизии, — загадочным голосом шепнул я. — Понимаете, по чьему приказу?

Взглядом я показал на потолок.

— Ах! Да, я понимаю!

Она так закатила глаза, будто собиралась упасть в обморок.

— Только никому, поняли?

— Да!

— И пока не завершу ревизию, не имею право заниматься личными делами. Никакими.

— Ох, как же я вас понимаю, Константин Платонович!

— Никому, обещаете?

— Да, можете на меня положиться. Ни словечка!

Не приходилось сомневаться — растреплет немедленно, как я уйду.

— А теперь я должен бежать по срочному делу. Никому, помните!

Оставив её в восторженной прострации, я бросился по следу Александры.

Глава 12 — Усатый

Быстрым шагом я вышел из бального зала и сбежал по парадной лестнице. Лакей возле двери смотрел на меня с удивлением и хлопал глазами.

— Где они?

— А…

— Рыжая девушка и офицер.

— Т-там. Вышли.

На ходу толкнув створку двери, я выскочил на улицу.

В шагах двадцати, чуть дальше по улице, стоял экипаж. А возле него Александра и военный.

—…Где? — в голосе рыжей прозвучало удивление.

— Здесь, недалеко. — Даже издалека было слышно, что офицер пьян.

— Что-то вы не договариваете. Зачем Константину Платоновичу было уезжать?

— Вот сами и спросите при встрече, садитесь.

— Нет, простите, я вам не верю. Это какая-то глупая шутка.

— Это ты глупая, — офицер схватил рыжую за руку. — Садись!

— Никуда я не поеду.

Девушка попыталась вырвать, но усатый расхохотался:

— Поедешь, никуда не денешься.

— Я вам не какая-нибудь…

— Такая, такая! Весь вечер мне улыбалась, глазки строила, а теперь в кусты?

— Ничего я не строила!

— Лезь внутрь! — рявкнул офицер. — А то как…

— Дам больно, — закончил я, подходя к экипажу.

Больше слов не требовалось, и я с размаху заехал ему в челюсть. Усатый хам полетел на землю, а рыжая охнула и прижалась ко мне.

— Константин Платонович! — Александра всхлипнула. — Он сказал, что вы меня зовёте. А сам! А сам!

— Тихо, девочка, всё закончилось.

— Да я! Вас! На тряпочки!

Пошатываясь, офицер вставал, хватаясь руками за экипаж.

— Бегом к