Наконец, в неизменном сопровождении матушки Пелагеи, вошла она.

Принцы, не сговариваясь, привстали со своих мест и в почтении склонили головы. Агнесса в ответ также наклонила белокурую головку и одними губами прошептала:

— Доброе утро!

Она села рядом с батюшкой, тотчас прислуга засуетилась и с обеих сторон стали появляться вкусности, достойные только Её высочества. Агнесса не спешила. Она сидела, опустив глаза, позволяя гостям пожирать себя взглядами. Потом взяла себя в руки и, полуобернувшись к батюшке, произнесла:

— Как спалось, Ваше величество?

— Ты знаешь, хорошо! — с готовностью откликнулся Банифаций, — мне даже снились прекрасные сны, которые я помню. Например — цветущий яблоневый сад! Я шёл по нему и недоумевал — а где же яблочки?!

Пантелеймон вздрогнул…

Глава семнадцатая

Из сердцевины пиона

Медленно выползает пчела…

О, с какой неохотой!

Мацуо Басе

Не переставая жевать, он поднял глаза на Банифация. Тот был беззаботен и весь предался воспоминанию своего сновидения.

Министр земледелия засмеялся.

— А яблочек и не должно было быть, потому что сад, Ваше величество, был цветущий!

Все дружно поддержали замечание Министра земледелия и вежливо похихикали.

— Да, милая! — притворно «спохватился» Банифаций, — я не представил тебе наших гостей!

Он по очереди, и не без помощи Советника назвал имена всех четырёх принцев, указывая на них одним взглядом. Принцы при этом приподнимались со своего места и сладко улыбались Агнессе. Она же, уделяя каждому по доле секунды внимания, равнодушно склоняла голову, при этом не выпуская из рук вилку с куском омлета.

Закончив церемонию знакомства, Банифаций украдкой тронул носком сапога маленькую туфельку дочери, что, скорее всего, могло означать — «Не позорь меня, будь приветливее!».

После завтрака Царь предложил пройти в ботанический сад и в небольшой зверинец — гордость двора. При этом он настоял, чтобы экскурсию для гостей провела принцесса Агнесса.

А когда Агнесса с принцами вошли в сад с цветущими орхидеями и гортензиями, обнаружилось, что вся остальная свита куда-то таинственно исчезла.

Принцесса не пала духом, а напротив — сделалась на удивление уверенной и сильной духом.

— А разве их высочествам интересны цветы? — с вызовом спросила она принцев. Те переглянулись.

— О, цветы — это услада для сердца! — произнёс принц Саттва, — особенно когда с ними рядом такой прекрасный цветок как Вы!

Агнесса порозовела.

— Да, девушка красива, как цветок, а каждый цветок должен быть немного распущен, — непристойно улыбнулся принц Раджас.

Агнесса покраснела.

— Хорошие цветы, — зевнул принц Тамас, — как на кладбище!

Агнесса побледнела.

— Что вы несёте! — воскликнул принц Фердинанд, — вы смущаете девушку!

Он вдруг бесцеремонно взял Агнессу за кончики пальцев и с жаром сказал:

— Ваше высочество, простите этих дерзких юношей, ибо не ведают они, что творят!

Принцесса осторожно отдёрнула свою руку и молвила:

— А я совсем не сержусь! Идёмте, я покажу вам наш зверинец!..

Впрочем, в зверинце принцы повели себя ещё хуже, чем обитатели зверинца. Так было велико и нелепо их желание выглядеть перед принцессой лучше, чем они есть на самом деле.

Пантелеймона вдруг осенило.

— Ваше высочество, а покажите нам королевских коней!

Остальные принцы равнодушно промолчали.

— Отчего же не показать?! Я обожаю лошадей! Следуйте за мной, господа! — радостно сказала Агнесса.

У конюшни их встретил главный конюх и не очень приятный, для высокопоставленных особ, запах конского навоза. Все, кроме принца Фердинанда, сморщились и закрыли носы пальцами в белых перчатках. Впрочем, у принца Тамаса перчатки, как и всё остальное, были чёрными.

— Голубчик, наши гости желают взглянуть на лучших лошадей Его величества! — сказала принцесса конюху.

— Отчего ж не показать, покажем, всё в лучшем виде сделаем! — радостно засуетился старший конюх и крикнул в глубину конюшни:

— Ивашка!

Пантелеймон был доволен. Он не ошибся со своим расчётом — его родной сын Иван, его кровинушка снова был рядом! И пусть он был испачкан и не очень хорошо пах, Пантелеймон еле сдерживался, чтобы не обнять его. А Иван стоял, щурясь после конюшенной темноты, улыбаясь всем, будто вовсе не на лошадей, а именно на него пришли посмотреть заморские принцы.

— Ивашка, приготовь наших рысаков, Их высочества любопытствуют! — важно приказал старший конюх.

— Может старший повар их лучше приготовит?! — надвинув на глаза картуз, дурашливо спросил Иван.

— Ах-ты!.. Вот уж я тебя!.. — намахнулся на него плетью старший конюх, а Иван, игриво извернувшись, уже исчез в конюшне. И там эхом отдавался его долгий залихватский смех.

По одному стали выводить рысаков.

Принцы оценивающе похлопывали их по крупу, цокали языками и выпрашивали у старшего конюха разрешения прокатиться по двору.

Пантелеймон стоял рядом с Иваном и, затаив дыхание, безо всякого стеснения рассматривал его улыбающееся веснушчатое лицо. Потом он неожиданно потрепал его по щеке.

— Совсем взрослый стал! — не выдержал он.

А за его спиной стояла принцесса Агнесса. Невольно она услышала это и непонимающе взглянула на принца Фердинанда.

— Вы знакомы?

Пантелеймон растерялся.

— А то как же, Ваше высочество! — ответил Иван, — мы же с дружиною вашей изволили как-то отбить Его высочество из лап разбойников!

— Да! — радостно поддержал его Пантелеймон-Фердинанд, — и я очень благодарен тебе юноша! Жаль, не было возможности вознаградить тебя тогда, но я в долгу не останусь, обещаю! Можешь пока подумать — что бы ты хотел получить?!

— А мне и думать не нужно, Ваше высочество! — ответил Иван, покосившись на принцессу, — возьмите меня к себе на службу!

У Агнессы в груди похолодело. Она почувствовала, что сердечко вдруг приостановилось, будто от этой фразы не видело смысла биться дальше.

— Так, я не поняла, — сказала она, пересохшими вдруг губами, — что значит возьмите?! А у меня ты спросил?! Я тебя не отпускаю!

Иван приблизил своё лицо к ней, посмотрел в её влажные глаза и тихо но уверенно сказал:

— Отпу́стите!

Агнесса хотела капризно топнуть ножкой, но силы куда-то улетучились, тело обмякло, и вместо этого она закрыла лицо руками, развернулась и бросилась бежать.

Фердинанд непонимающе смотрел на Ивана.

— Она будет Вашей, папенька, — без тени улыбки сказал Иван, — только ты не стой как истукан! Беги, догоняй, успокаивай, пока остальные не очухались!

* * *

За обедом принцы обсуждали царских рысаков и совсем не обращали внимания на принцессу.

Но это её ничуть не тревожило. Агнесса пребывала в состоянии глубокой печали, глаза её были на мокром месте, пальцы, держащие столовые приборы, предательски дрожали.

Она не понимала — что с ней. Слов объяснений не находилось, хотя ей и не хотелось искать