Я специально говорил громко, чтобы люди услышали и не заподозрили меня в личном интересе к девушке.

Катя, умница — мгновенно всё поняла.

— Спасибо, товарищ егерь! — сказала она.

Пожала мне руку и, не оглядываясь, пошла в клуб.

Я поймал одобрительный взгляд Павла. Через минуту он подошёл ко мне вместе с Фёдором Игнатьевичем.

— Молодец, Андрей Иваныч! — сказал председатель. — Как ты Кольку-то, а? Пусть попробует теперь что-нибудь вытворить! Мы ему тут же все грешки припомним.

— А что, за ним и другие грешки есть? — поинтересовался я.

— А за кем их нет? — улыбнулся председатель. — Только ведь оно как? За одним человеком промашку замечать не хочется. А за другим — она сама в глаза бросается. Потому что люди — разные.

— Понятно, — я покрутил головой. — Фёдор Игнатьич! У меня тут неожиданно свежее мясо образовалось. Как бы его распределить между теми, кто больше нуждается? Есть у нас в деревне такие? Одинокие старики, многодетные матери?

— Есть, как не быть, — согласился председатель. — А много мяса-то?

— Да килограммов сорок. Я не взвешивал.

Брови Фёдора Игнатьича удивлённо поднялись.

— Немало! Хорошо поохотились, значит?

— Хорошо. Двух кабанов взяли и стадо от полей отпугнули.

И не хотел, а прихвастнул. Есть в нас, мужиках, такая жилка. Ничего не поделать.

— Вот это молодцы! — обрадовался председатель. — А что с нашими охотниками? Будут лицензии?

— Уже есть, Фёдор Игнатьич. Пока десять, а там посмотрим. Надо бы по этому поводу ещё мужиков собрать — распределить хоть по одной на троих, чтобы всем досталось.

Я надеялся, что председатель лучше меня знает — кто с кем ходит на охоту. И поможет распределить лицензии так, чтобы не было обид.

— Соберём! А с мясом, знаешь, что? Давай-ка после фильма возьмём мою машину, да я сам мясо и развезу по адресам. Хочешь — вместе поедем.

— Да нет, Фёдор Игнатьич. Вы развезите, а у меня дел много.

— А то возвращайся на танцы! — подмигнул мне председатель. — Молодёжь до ночи гулять будет. А вы с Пашей за порядком присмотрите.

Он увидел сомнение в моих глазах и заторопил:

— Ну, идём-идём в зал! Кино уже началось. Новый фильм! Смешной, говорят — страсть!

Мы протиснулись в набитый битком маленький зал и по боковому проходу пробрались к задним рядам. Какие-то мальчишки, узнав председателя, вскочили и освободили места.

Фёдор Игнатьич потянул меня за рукав.

Следующие полтора часа мы с Фёдором Игнатьичем сидели в тёмном зале, полном от души смеющихся людей. Зал то замирал, то хохотал и даже подпевал вместе в Валерием Золотухиным неунывающему герою Леонида Куравлёва:

— Вдруг как в сказке скрипнула дверь!

Всё мне ясно стало теперь!

Столько лет я спорил с судьбой

Ради этой встречи с тобой!

Катя сидела впереди, через два ряда от меня. Во вспышках проектора я видел её точёную шею и волосы, стянутые неизменной резинкой. Один раз она почти обернулась, но остановила движение и снова стала глядеть на экран.

Я тронул за плечо Павла, сидевшего перед нами.

— Паш! — прошипел я ему на ухо.

Он чуть повернул голову.

— Что?

— Посмотришь, чтобы Катя домой нормально добралась?

— Ладно.

После сеанса народ, шумно переговариваясь, повалил на улицу — покурить. За клубом негромко играла музыка.

— Что там? — спросил я Фёдора Игнатьича.

— Поляна для танцулек, — добродушно улыбнулся он, раскуривая папиросу. — Клуб у нас небольшой — всем места не хватает. Вот и пляшем на свежем воздухе. Ну что, идём за машиной?

Мы, не спеша, дошли до дома Фёдора Игнатьича. Пока председатель заводил свой старый «Газик», его жена успела сунуть мне очередную миску с пятком свежих яиц и пучком крупной редиски. На мой отказ она только погрозила пальцем.

Фёдор Игнатьич, наконец, справился с машиной. Мы доехали до моего дома. Я помог председателю погрузить мясо в машину.

— Может, порубим на куски помельче? — предложил я.

Но Фёдор Игнатьич только махнул рукой.

— Что ты в хорошем костюме будешь с мясом возиться? Сами поделятся, по-соседски.

Когда «Газик» укатил, я на минуту задумался — не вернуться ли в клуб? Но решил, что делать это не стоит. Если народ снова увидит нас с Катей вместе — по деревне пойдут вполне определённые слухи. А подставлять девушку под удар сплетен и подставляться самому мне категорически не хотелось.

Я поставил на огонь кастрюлю с картошкой. Подумал, что надо купить какой-нибудь крупы — на одной картошке я скоро взвою.

Переоделся и достал из чехла ружьё, чтобы вычистить его как следует. Вычищу, поужинаю и завалюсь на кровать с хорошей книжкой, решил я.

И тут в окно кто-то осторожно постучал.

Глава 11

Я отложил в сторону стволы, закрутил пробкой бутылочку с маслом и выглянул в окно.

Под окном стоял высокий тощий человек с аккуратной седой бородкой. На нём были узкие серые брюки, белый летний пиджак и белая шляпа с узкими полями и серой лентой. Под мышкой он держал книгу.

Увидев меня, человек приподнял шляпу и вежливо поклонился.

Это ещё что за чудак?

Я махнул ему рукой в сторону двери. Через секунду в сенях послышался грохот. Что-то покатилось и задребезжало.

Я толкнул дверь и оказался нос к носу с посетителем.

— Прошу прощения! — приятным басом сказал гость. — Не заметил ведро!

Он смущённо улыбнулся.

— Проходите!

Я распахнул дверь в дом и пропустил гостя.

— Вы охотник? По поводу лицензии? Собрание будет завтра, или в понедельник, там всё и распределим.

Конечно, мне было нетрудно выписать лицензию прямо сейчас. Но сначала я хотел поближе познакомиться с каждым из охотников Черёмуховки.

— Нет-нет, я не за лицензией. Я, знаете ли, вообще не люблю, когда убивают зверей, — ответил гость, с любопытством оглядывая кухню.

— И мясо не едите? — спросил я.

Он растерянно захлопал глазами, потом понял намёк.

— Ах, вот вы о чём! Простите, я совершенно не хотел вас обидеть. Позвольте представиться: Алексей Дмитриевич Воронцов, директор и учитель средней школы.

Его старомодные манеры выглядели немножко смешно, но при этом Алексей Дмитриевич вёл себя совершенно естественно, не позировал.

— Андрей Иванович Синицын, — ответил я. — Можно просто Андрей.