К этому времени уже рассвело. На востоке над лесом горела яркая золотисто-розовая полоса. На траве лежали крупные капли росы.

Вдали показался «Уазик», а через минуту мы услышали звук мотора.

Рустам, как и договаривались, привёз Михайлова с собаками. Из машины выпрыгнули две здоровенные дворняги на крепких брезентовых поводках. Учуяв запах кабаньей крови, они захрипели, залились лаем и принялись рваться из толстых кожаных ошейников.

Михайлов с трудом удерживал их на поводках.

— Здорово, егерь! — кивнул он мне.

— Здравствуй, Валерий Владиславович! — вспомнил я его имя и отчество.

— Можно просто Валера, — сказал он и поздоровался с генералом.

— Ну, что тут у вас?

Мы в двух словах объяснили охотнику суть дела.

Валера задумался.

— Если кабан хорошо ранен — далеко он не ушёл. Здесь ельник крепкий. Скорее всего, в нём и залёг. Ну, собачки покажут.

Генерал с Валерой, не торопясь, выкурили по папиросе. Мы с Рустамом в это время погрузили мясо в машину. Я объяснил водителю, какой пакет завезти ко мне, какой — домой к Михайлову. Затем «Уазик» уехал.

Я подошёл к Михайлову.

— Точно твои собаки по следу хорошо работают? Тут ночью стадо было. Важно, чтобы они на других кабанов не сбились.

— Мишка не собьётся.

Валера потрепал по лобастой голове чёрного пса с рыжей грудью. Пёс взглянул на нас умными карими глазами.

— Вы, главное, правильный след покажите.

С этим вышла трудность. Пришлось немало полазить по овсам, прежде чем мы нашли кровь возле кабаньего следа. Мы с Валерой разобрали собак — он держал на поводке Мишку, я за ним вёл бойкую, вертлявую Кару.

Спускать собак сразу было нельзя. Взрослого кабана они могли бы только остановить. Но вот поросят передушат запросто.

Внимательно высматривая следы крови и отпечатки крупных копыт, мы дошли до канавы. Здесь вся грязь была истоптана — несколько кабанов уходили привычным лазом.

По нашим расчётам, секач должен был рано или поздно отстать от стада. Так и вышло. Через пару часов мы увидели в низине ясный одинокий след, ведущий вглубь ельника. На резных листьях лесной земляники я увидел свежие капли крови.

Мы одновременно спустили собак с поводков. Мишка молча ринулся вглубь ельника. За ним чёрным привидением скользнула Кара.

Не прошло и десяти минут, как издалека послышался яростный собачий лай.

— Туда! — махнул рукой Валера.

Бежать мы не могли, помня о хромоте Георгия Петровича. Просто быстро шагали в направлении лая. Генерал стискивал зубы, но не отставал. Азарт гнал его вперёд. Лицо генерала оставалось сосредоточенным, иногда он утирал пот рукавом куртки.

Мы торопливо обходили ельник. Под ногами иногда чавкало — местность была низинной.

Лай медленно сдвигался в сторону. Видимо, кабан пытался уйти от наседавших на него собак. Нам это было на руку — соваться в непроглядный ельник опасно. Зверь в любой момент может выскочить прямо на тебя — и выстрелить не успеешь, как собьёт с ног и сомнёт.

А если и нет — как стрелять в такой чаще? Любая веточка может отклонить пулю. А попробуй выбрать чистое окошко в зарослях, если зверь всё время двигается и крутится.

Генерал чуть отстал. Я махнул Валере, чтобы он подождал. Собаки уже не лаяли, а ревели. Сквозь этот рёв можно было расслышать хрюканье и визг кабана.

Мы пробежали ещё метров двести, но по-прежнему не видели схватку. Только слышали за густой еловой завесой, как рычат собаки и хрюкает зверь.

Вдруг одна из собак истошно взвизгнула — видно, кабан достал-таки её клыком. И тут же огромная бурая туша вырвалась из зарослей и понеслась прямиком на Георгия Петровича.

За ним, хватая зверя за задние ноги, вплотную бежал Мишка.

Георгий Петрович вскинул ружьё и прицелился.

В этот момент Мишке удалось вцепиться кабану в ногу. Секач крутнулся, ловя собаку клыком. Пёс ловко увернулся, отскочил и залился лаем.

Генерал промедлил с выстрелом, опасаясь зацепить пса. Сделал шаг назад, зацепился ногой за поваленную лесину и упал на спину, неловко взмахнув руками.

Кабан мгновенно развернулся и, припадая на переднюю ногу, побежал прямо к упавшему генералу.

Приклад сам собой прыгнул мне в плечо. Я затаил дыхание, совмещая мушку с планкой и выцеливая кабанью морду.

Есть!

После первого выстрела передние ноги секача подломились, словно кто-то ударил по ним палкой. Вторая пуля опрокинула зверя набок. Он проехал мордой по коричневой прошлогодней листве и замер, едва не уткнувшись огромными пятнадцатисантиметровыми клыками в сапог генерала.

Пёс с лаем напрыгнул на кабана и вцепился ему толстую холку, поросшую длинным густым мехом.

Георгий Петрович быстро откатился в сторону и вскочил на ноги. Лицо его было бледным, руки дрожали.

Из ельника, прихрамывая, выбежала Кара. Увидев лежащего кабана, она зарычала, но подходить не стала. Легла на траву и принялась зализывать окровавленный бок.

Валерий подбежал к ней. Зажав левой рукой морду собаки, раздвинул пальцами шерсть и внимательно осмотрел рану.

— Ничего! — с облечением крикнул он. — Только кожа разодрана. Клык вскользь прошёл.

Я сбросил с плеч рюкзак и достал из кармашка бинт. Подошёл к Валере. Кара предупреждающе зарычала.

Я подал Валере бинт.

— Перевяжи. Доберёмся до деревни — обработаем.

— А мясо? — спросил он, сидя на корточках и задрав голову.

— Оставим пока здесь, — ответил я. — На себе не вытащим, машина нужна. И пара мужиков покрепче.

Кабан, на взгляд, весил около двухсот килограммов. Даже за вычетом внутренностей и толстой шкуры в нём оставалось не меньше ста пятидесяти кило чистого веса.

— Можно найти, — согласился Валера. — Мяса все хотят.

Он погладил Кару по голове и принялся осторожно обматывать ей брюхо бинтом. Собака еле слышно поскуливала.

Георгий Петрович, как вы себя чувствуете? — спросил я генерала. Он сидел на поросшей мхом лесине, вытянув больную ногу в сторону.

Генерал повернул голову ко мне и улыбнулся.

— Спасибо, Андрей Иваныч! Спас ты меня сегодня.

Я почувствовал себя неловко.

— Не за что. Вы идти сможете?

— Смогу. Только не очень быстро.

Мы взяли собак на поводки. Перевязанная Кара прихрамывала, еле слышно повизгивая при неловком шаге. Мишка трусил, вывалив на сторону длинный розовый язык. В уголке его пасти скопилась слюна.

Георгий Петрович шёл медленно, часто останавливался, держась рукой за ствол дерева и недовольно морщился.

Я использовал эти остановки, чтобы