Схватился за полотенце. Мокрое. Другое только банное, и Ромка решил вытереть руки о джинсы. Не на мороз бежать, цыпки не заработает. Только новую головную боль. Главное, чтобы несварения желудка не случилось, а то веселый Новый год будет. Хрен же знает, что за продукты покупают и где. Хотя, наверное, там же, где она работает… Может, у сотрудников скидки большие?

Сколько отец получает? Да сколько бы не получал, как на такие деньги жить можно, еще и ремонт делать? Он сейчас одиннадцать штук за кресло выложил. Посмотрел на простую сидуху без спинки, но не рискнул за полторы ничего брать. Соня не может знать точные цены на автомобильные аксессуары, но логика-то у нее не совсем женская должна быть. Только бы не надумала себе, что должна ему… Устроил же он себе Новый год!

Взглянул на ноги — сдурил с тапками: что купил, а потом вообще понес околесицу. Дурак… Всего-навсего хотел заменить старые отцовские на новые… А не добавлять вторую пару для незваных гостей. Приехать еще раз — ну уж нет, дудки, если только через год в канун Нового года, да и то навряд ли: он избавился от костюма Деда Мороза и, надеялся, что от всяких обязательств перед этой семьей и собственной совестью тоже. Теперь бы ночь продержаться и день простоять, а потом…

Поскорей бы на работу! Не думал, что когда-то это скажет. После детского садика младшей группы! Пусть тапки станут его последней дурью в этом году и с этой Соней и ее братом… Пусть!

Теперь бы не покраснеть под взглядом их отца. Не стал дожидаться Сони и вошел в кухню без ее приглашения. Пригласил-то его, кажется, сам хозяин. Рядом с ним и сел, а по другую руку устроился его сыночек.

— Давно водишь? — начал допрос Дмитрий.

Ромка решил просто положить на стол права, а бумажник оставил в руках под столом.

— Штрафов нет, — добавил, забирая из мужских рук пластиковую карту.

Заодно успел отметить неровно подстриженные ногти Дмитрия: второпях между делом так плохо за собой следят или когда плевать, как выглядишь. И коротко стригутся обычно те, кто хочет забыть о парикмахере месяца на четыре и в целях экономии, и из-за нехватки времени. Ну и другой вариант напрашивается сам собой — под машинку его дочь дома стрижет. Поэтому и у самой волосы до пояса, а у пацана челка в глаза лезет, вот и видно, что неровной лесенкой подстрижена. Хочется взять его и в парикмахерскую отвести, но сейчас все закрыто, и он запретил себе вмешиваться в дела чужой семьи. В очередной раз Соню ткнешь носом в очевидное, она пуще прежнего обидится. Ему только ее обиженной не хватало, она и в хорошем настроении, наверное, не сахар, потому что жизнь такая — не сахар у нее.

— Вы не переживайте. Сейчас на дорогах гололеда нет. Ну и все нормальные люди уже свалили на дачу. Может, и не все… Но у нас такой поселок, что в него не едут шумными компаниями. Там участкам и некоторым дачам по семьдесят лет. Еще по старинке до лета окна фанерой забивают.

— А у вас?

Вопрос был задан с вызовом, но Ромка проглотил, ответил спокойно:

— У нас новый дом. Тетка живет там круглый год с собакой.

— А чего так?

— С собакой, говорю же. Помесь овчарки. Псу раздолье нужно, а в городе гулять негде, да и… Я живу в теткиной квартире. Собственно, всегда жил. Родители меня на выходные только забирали, как из интерната.

— А чего так? — продолжал Дмитрий глядеть на него исподлобья.

— Дворовая школа возле тетки была тогда лучше. Ну и… Чтобы много зарабатывать, нужно много работать.

— Ну, не всегда… Можно просто много работать…

За гроши, хотел сказать, но промолчал. Чего уж, Ромка ж не дурак, понял. На дверь оглянулся — копуша могла бы поторопиться и не бросать его с отцом. Новый год в России скоро — через пятнадцать минут. Его часы не врут, а вот у них на стене с кукушкой отстают почти на семь минут. Вот это он это сказал. И Дмитрий поднялся, чтобы вручную перевести стрелки на старом циферблате.

— От бабушки память, — то ли просто сказал, то ли извинился хозяин за то, что не следит за часами.

— Красивые. Умели делать, — буркнул Ромка то, что обычно говорят в подобных случаях.

— Не китайский ширпотреб нынешний. Соня, ну где ты там провалилась! — не выдержал уже и сам хозяин.

Крик отца она услышала. Прибежала немного красная, но явно не от бега в четырех стенах. Обрадовалась, кажется, что у нее отдельное королевское место: возле плиты, но все же подальше от гостя.

— Мы тут без тебя должны начинать? — взглянул на нее отец сурово. — Хочешь, чтобы он в темноте ехал?

— Так и так в темноте уже поедем, — запротестовал Ромка, который вовсе не хотел, чтобы папочка испортил дочурке настроение еще больше, чем успел сделать это он сам.

— У машины фары есть, — резонно вставил Тихон.

— А у водителя — глаза, — поддакнул ему Ромка.

И подумал про ноги, которые мечтают побыстрее вылезти из тапок и ускакать отсюда в темпе зайца. А Серый волк тут Сонькин папашка, серый, смурной, точно не Новый год вовсе, а похороны.

— Я открою? — предложил Ромка и потянулся за бутылкой.

— Вы же пить не собираетесь? — остановил его Дмитрий словом и взглядом.

И Ромка снова взглянул на бутылку — безалкогольное шампанское, не ошибся.

— Так это ж детский вариант.

— Я про взрослый на даче.

— Моя тетка не пьет. Я один тоже не пью. Так что по два бокала за старый и новый год… — Ромка специально не смотрел на Соню. — Вы не переживайте. У нас ребенок в доме, да? — и он играючи толкнул Тихона локтем в бок. — Шпион! Все папе расскажешь, если сестра плохо вести себя будет?

— Ябедничать плохо, — выдал Тихон и испепелил Ромку взглядом.

Тому даже стыдно за свой выпад стало.

— Я не собираюсь пить, — выдала Соня, поднимаясь со стула, чтобы взять салатник.

Могла бы попросить передать — он же тяжелый, из хрусталя, тоже бабушкиного. У них с таким же узором дома сохранился.

— Соня, я