чем думал, поэтому поиски заняли больше времени. Как бы там ни было, спустя час поисков, нужное строение было найдено. Теперь я понимал, что стоило искать не отдельный гараж, а пристройку, которая была соединена с заводом по переработке пластика. Войдя в небольшую, но тяжелую дверь, которая была заперта еще секунду назад, в нос ударил резкий запах хлорки, смешанный с кровью и сыростью. Если в этих условиях хранят донорскую кровь, то я лучше стану вегетарианцем и буду агитировать людей отказаться от донорства. На первый взгляд помещение было стерильно-чистым, но если всматриваться достаточно долго, то можно увидеть плесень по краям настенной плитки, и капли засохшей крови на полу. Для кого-то эти детали не являются критичной ситуацией, но мне этого было достаточно, чтобы поблагодарить Пабло за то, что для меня он сам проводит донорские акции раз в месяц.

Я прошел в глубину пустого помещения, замечая все больше нюансов, думая, что что-то тут не так. Мебель здесь была. Я видел ржавые следы на плитке от стоявших вдоль стен столов, шкафов и прочей мебели. Сейчас всего этого нет. Помещение было совершенно необитаемым. В глубине комнаты была дверь. Войдя в нее, я надеялся увидеть хоть что-то. Любые признаки жизни, не говоря уже о надежде найти здесь сестру Ленор. Но и здесь меня встретила пустота.

Разочарованный я вышел из пристройки и отправился домой. По дороге я задумался о том, как сейчас себя чувствует Ленор. Сейчас была глубокая ночь, домой я приду только ближе к рассвету, поэтому все, что у меня оставалось — надеяться, что с ней все хорошо.

Я подумал, что сегодня был к ней слишком груб. В памяти всплыло ее испуганное лицо, когда я специально показал ей свой настоящий облик, чтобы отправить ее домой. Стоит извиниться. Проходя мимо супермаркета, решил, что она будет рада получить что-нибудь вкусное. Зашел в магазин. Стоя возле витрины с пирожными и тортами, теперь я понял, что понятия не имею, что из этого всего ВКУСНО. Я думал так долго, что ко мне подошла молодая девушка. Она сочувственно смотрела на меня и доброжелательно улыбалась.

— Вам чем-нибудь помочь?

Я перевел взгляд с нее обратно на пирожные.

— Не знаю что здесь самое вкусное.

— Хм… — девушка задумалась — смотря что вы любите.

— Я не ем такое.

— Оу! — она почему-то повеселела, а ее голос стал звонче — Выбираете девушке?

— Ага… Девушке…

— Тогда возьмите этот. — она показала пальцем на торт. На этикетке было написано “Три шоколада”. — Его многие любят, еще никогда не видела человека, которому не понравился этот торт.

Я не раздумывая взял его, доверившись девушке, и пошел на кассу, не забыв поблагодарить ее.

Как и ожидалось, вернулся домой я с рассветом. Дверь была открыта настежь, что сильно насторожило меня. Я влетел в дом, оценивая обстановку: окно было разбито, на столе недоеденный пирог, и недопитый чай. Вбежал на второй этаж. На ковре остались грязные следы армейских ботинок. Они уже высохли, что говорило о том, что я очень сильно опоздал. В комнату Ленор я вошел уже в ярости. Ее нигде не было. Она также не отзывалась, когда я звал ее. Выбежал на улицу. Мне нужна была любая информация.

Я остановился на крыльце, ловя носом утренний воздух, в котором отчетливо пахло чужим табаком и холодным металлом. На мгновение я закрыл глаза, напрягая все чувства. Сердце колотилось, но я заставил себя сосредоточиться. Следы на ковре наверняка оставили те, кто утащил Ленор. Возможно, они ещё рядом.

Сквозь редкие крики птиц я уловил едва слышный звук мотора — машина отъезжала на запад. Туда вела старая дорога, петляющая через лес к заброшенным фабрикам. Я бросился к машине Ленор, с силой захлопнув дверцу. Завел двигатель, но прежде чем тронуться, заметил на дороге в пыли еще одну деталь — зацепка: листок бумаги.

Я выскочил из машины и поднял его. Это был клочок отрывного календаря с сегодняшней датой и написанным от руки временем: 8:45. Ни подписи, ни объяснений, но я понял, что это предупреждение или подсказка. На часах было уже 8:30.

Я вдавил педаль газа и направился в сторону старых фабрик. Мимо промелькнули редкие дома, блеклые и серые в свете рассвета. В голове роились мысли. Это были те самые люди, которые убили всех тех девушек, а сейчас они похитили Ленор, зная, что я поеду ее искать. Они играли в игру, правила которой знали лучше меня.

Фабрики встретили меня глухой тишиной. Заросшая территория была будто мёртвой, только ветер гудел в разбитых окнах. Я замедлился, свернул на тропу и заглушил мотор, чтобы не привлекать внимания.

Когда я вышел, воздух вокруг будто сгустился, обволакивая тревогой. Ничего не двигалось, но я чувствовал, что за мной наблюдают. Шагнув на потрескавшийся асфальт, я осмотрелся. Около главного входа одного из зданий лежал ещё один листок, будто специально оставленный для меня. На нем была дата: 10 ноября.

Сжав кулаки, я двинулся к двери.

Дверь скрипнула, когда я толкнул её, как будто предупреждала о ловушке. Внутри стоял запах сырости, металла и чего-то едва уловимо сладковатого, как дешёвый парфюм или разлитый алкоголь. Свет из разбитых окон падал полосами, но его хватало, чтобы различить контуры мебели, покрытой пылью и ржавчиной.

На полу были следы — такие же, как в моем доме: армейские ботинки. Следы вели вдаль, теряясь в полумраке. Я двинулся дальше, стараясь не производить ни звука. Где-то впереди послышался тихий шорох, похожий на движение ткани или лёгкий шаг. Я остановился, стараясь расслышать больше, но вдруг раздался голос — ровный, спокойный, почти насмешливый:

— Ты всё-таки пришёл. Я был уверен, что ты не устоишь.

Я напрягся, поворачиваясь на звук. Мужчина стоял на металлической лестнице чуть выше меня. В руках у него был телефон, который он держал небрежно, как будто это оружие. Он выглядел обыденно: куртка, джинсы, кепка. Только глаза были цепкими, как у охотника. Его лицо было мне знакомо. Меня осенило.

— Ты? — Я старался не потерять самообладания. Передо мной стояла правая рука мэра. Гаррет Фолкнер.

— Я. — он самодовольно ухмыльнулся.

— Где Ленор? — прохрипел я, сдерживая ярость.

— Она в порядке. Пока. Но тебе лучше поторопиться, если хочешь, чтобы так и осталось.

Он указал в сторону коридора.

— Десять минут, Август. Найдёшь её — она твоя. Не найдёшь — это её конец.

— И почему я должен тебе верить?

— Потому что я играю честно, — сказал он, прищурившись. — Пока ты не перейдешь черту.

С этими словами