— В следующий раз, когда вашему герцогу понадобится спасение, я с радостью дам ему умереть, если вам так больше нравится, — огрызаюсь я, обнажая свои зубы, хотя они и не такие страшные, как у него. Шеель, похоже, был поражен моим тоном и выпрямился.

— Умереть? — В вопросе звучит искреннее замешательство. Оно сменяется ужасом, когда он впервые по-настоящему смотрит на Илрита. — Только не говори мне, что он ушел с воинами во впадину. — Слова как будто вырвались сами собой. Шеель подумал, что это он сам.

— Уж точно не я нанесла ему эти раны. — Я перехватываю Илрит. Неудобно пытаться плыть, опираясь на гору мышц этого человека. Он все еще полностью хромает. — Похоже, они серьезные.

— Так и есть, — говорит Лючия, беря меня за противоположную руку. Ее глаза расширены от беспокойства. Паника глубже, чем даже у Шееля. Семейное сходство между ней и герцогом стало очевидным с первого момента, как я увидела их обоих. Хотя мягкие черты лица Лючии совсем не похожи на сильную челюсть и напряженный взгляд Эмили, я вижу в ее беспокойстве свою сестру. — Но его физические раны не так тревожны, как те, которые мы не можем видеть.

Разве это не всегда правда? думаю я. Лючия одаривает меня усталой улыбкой. Должно быть, она слышала. Я притворяюсь, что она не услышала.

— Вам нужно перестать прикасаться к нему, Ваше Святейшество. Позволь мне помочь. — Шеель берет руку, за которую я держусь, когда приходит Фенни.

— Что с ним случилось? — Слова Фенни полны беспокойства, но ее брови нахмурены с неодобрением.

Я не упускаю из виду, что Фенни также смотрит в мою сторону с обвинением. Я тоже бросаю на нее взгляд. Почему они все считают, что я могу навлечь на них несчастье, хотя именно я сижу в клетке, именно меня они планируют буквально принести в жертву?

Фенни отводит взгляд. Я не уверена, услышала ли она мое волнение или нет.

— Худшее, я подозреваю, — серьезно говорит Лючия. — Но мы о нем позаботимся. Иди и вознеси песнопение вместе с жителями герцогства — песнопение защиты и безопасности.

Фенни кивает и устремляется в противоположном направлении от Лючии и Шееля. Я мечусь между ними и в конце концов решаю пойти с Илритом. Единственная причина, по которой у меня есть шанс догнать их, заключается в том, что они обременены весом Илрита.

Проплывая над поместьем, я получаю более полное представление о нем, чем при первом приближении. Подобно рифу, множество строений нагромождено друг на друга, усеяв каменистое и песчаное дно океана бессистемным, почти органическим образом. Многие из них соединены коралловыми туннелями и арками, но не все. Башни тянутся вверх, спиралевидно разветвляясь.

Мы направляемся к скоплению зданий в центре, которые в основном отделены от остальной территории. Среди них возвышается большое строение с куполообразной крышей из мозгового коралла. Мы спускаемся на балкон, пристроенный к комнате, соединенной со строением параллельно стене, служащей барьером от монстров и зловещей красной дымки. Это спальня, быстро понимаю я. Хотя она не похожа ни на одну спальню, которую я когда-либо видела.

На каждой из колонн, обрамляющих небольшой балкон, через который мы вошли, есть резьба, линии и формы которой напоминают наши тела и кости кита в моей бывшей клетке. На дальней стене, напротив выхода к морю, находится туннель. С каменной платформы напротив меня растут водоросли, похожие на мох, они тянутся вдоль стены и по потолку, уходя в туннель. В водорослях приютились маленькие светящиеся цветы, освещающие помещение.

Шеель и Лючия вносят Илрит на платформу и занимают места по обе стороны от Илрит. Они начинают напевать, раскачиваясь взад-вперед. Другие, невидимые певцы вливаются в мелодию, и получающиеся гармонии резонируют глубоко в моем существе. Серебристое сияние цветов, распустившихся на мшистой ламинарии, становится ярче, охватывая всех троих, стоящих передо мной. Рябь искажает люминесцентную дымку, меняя частоту с каждой высокой и низкой нотой. На коже Илрит образуются крошечные пузырьки, которые распускаются в ленты воздушного жемчуга.

Через несколько минут их покачивание прекращается, и они обмениваются короткими словами, которые я не могу расслышать. Шеель удаляется, а Лючия перестраивается и парит над головой Илрита, положив обе руки ему на виски. Ее хвост поднят вверх и слегка бьется о мшистые водоросли потолка. Ее лицо близко к его, и она продолжает тихонько напевать в гармонии с музыкой, которая все еще плывет по течениям вокруг поместья.

— Что с ним случилось? — осмеливаюсь спросить я у Шееля, когда кажется, что он больше не присоединяется к песне. Акулоподобный мужчина выглядит совершенно разъяренным. Его большие, покрытые шрамами руки сложены на груди. На его лице нарисована хмурая гримаса.

— Он пошел, когда не должен был — после того, как поклялся не делать этого. Все остальные затаились, и я думал, что он тоже. Без него все будет хорошо. — Шеель качает головой. — Я сказал ему, что сейчас там слишком опасно для него, тем более что Рассветная Точка занята. Но он настаивал, что это — «долг Герцога Копья — быть на передней линии обороны».

Количество названий, мест и людей было бы головокружительным, если бы я не привыкла быстро запоминать такие вещи для своей работы.

— Пошел «туда»? За хребет?

Шеель смотрит в мою сторону, в его глазах вспыхивает гнев. Но гнев быстро проходит, как будто он вспоминает, что я понятия не имею, как все устроено под волнами.

— Да. К Серой Впадине.

— И там живут монстры?

— Монстры и рейфы. — Он делает паузу. — Значит, ты видела одного? — Я киваю. Шеель хмурится еще больше. — Неудивительно, что он чувствовал себя обязанным. Посланники Лорда Крокана приближаются…

От этих слов я чувствую себя в гораздо меньшей безопасности. Рейфы. Монстры. Все на нашем пороге.

— Он пошел с воинами.

— Да, если они идут, то и он идет.

Я уважаю человека, который не приказывает другим делать то, чего не сделал бы сам.

— Но вернулся только он, — тихо добавляю я. Мое внимание возвращается к герцогу, все еще находящемуся без сознания. Я знаю, как это ужасно… быть единственным выжившим. Непреодолимое чувство вины неотступно преследует меня, грозя настигнуть каждый раз, когда я замираю. — Ты сказал, что он считал это своей обязанностью как Герцог Копья? — Повторение имен людей и мест помогает мне вспомнить… и отгоняет другие мысли.

— Да. У каждого герцогства есть своя главная ответственность перед Вечным Морем. Есть Герцогства Веры,