Вскочила.

Первая мысль — налоговики напали на наш трактир!

Поморгала, прислушалась и выглянула в окно. Тишина…

На одну минуту…

И снова грохот! Тут же послышались быстрые шаги, крик Шенриетты и ругань Генри.

Может, этот толстяк Кальвин что-то выдумал и решил отомстить⁈

Ну, я ему сейчас устрою!

Выскочила из кровати, схватила накидку с капюшоном и, облачившись в неё, выбежала в коридор.

Стремглав спустилась по лестнице и… удивленно замерла у черного входа в трактир.

Шенри в криво застегнутой накидке, вся растрепанная и бледная, прижалась к открытой двери.

Схватив поварёшку и готовясь отбивать атаку, я замерла на месте. Из ночной темноты появился Генри. Он ругался и тащил за шиворот… кого-то.

Я вытянула шею и вскинула бровь. Это была женщина средних лет с растрепанными волосами, выпачканным в грязи лицом и в грязном, местами рваном платье…

Увидев меня, её глаза засветились, а на губах расцвела улыбка.

— Хозяйка! — позвала она меня. — Хозяйка, помоги мне!

— А ну цыц! — рявкнул Генри. — Ты чего удумала⁈ С чего тебе хозяйка Анна помогать должна⁈ Тут что, дом милосердия⁈

— Что здесь происходит? — хмурясь спросила я, откладывая поварешку на стол и складывая руки на груди. — Генри, что случилось?

— Да что-что! Вон… эта крыса влезть в трактир пыталась! Клауда окно оставила приоткрытым, а она полезла! А там ведь посуда, бочонки! Влезла, да по темноте разбила два кувшина! Благо, уже треснутые были! Две полки обрушила — хорошо, что хоть не расколотила больше ничего! Ключи мне все в сено высыпала, дрянь такая!

— Прошу, хозяйка, пощадите! Мне так нужен ночлег… Нет сил уже скитаться! Позвольте мне хотя бы передохнуть полчаса… Я попыталась в уголочек под крышу пролезть, поспать немножко… Там же собаки лесные, волки… И все дикие, голодные! Проснусь ведь в пасти в одной из них! — Женщина схватилась за голову. — Не губите! Разрешите погреться у огня хоть немножко! Буду благодарна вам всей душой!

— Душой! Да где ж душа-то у тебя, раз ты такая злобная⁈ — фыркнул Генри. — Слышали бы вы, как она ругалась на трактир наш, когда у неё влезть тихо не получилось!

— Пусть пройдёт к огню, — устало сказала я. — Дай ей чего-нибудь поесть и устрой на тюфяке в пристройке.

У женщины задрожали губы. Водянистые глаза наполнились слезами, и она, сложив руки на груди, стала безостановочно благодарить меня. Шенри с сомнением глядела на незнакомку, а Генри и вовсе недовольно. Тут уж и Клауда подоспела и тоже не разделила моего радушия.

— Ох, не знаю, хозяйка Анна, вы, конечно, сами смотрите, но мне не внушает мне доверия эта бабёнка! Уж слишком взгляд у неё… Хм, пугающий! — сказала кухарка мне на ухо. — Небось обокрасть нас хочет втихушку!

Я засомневалась в своем решении, но незнакомка, поняв, что ей не особо доверяют, упала на колени и снова стала молить меня не выгонять её.

Мне было её так жалко… Да и ветер уже поднялся над лесом — того и глядя гроза начнётся.

— А, может, и кто подослал тебя, а? Отвечай! — гаркнул Генри. — Как твое имя и откуда ты взялась тут⁈

— Мелинда я, — буркнула женщина, вставая на ноги. — Меня выгнали из графского замка три дня назад, я там постельничьим была помощницей! Выгнали… А у меня больше ни дома, ни работы! Вот и скитаюсь…

— А чего выгнали-то тебя? — Клауда сощурилась. — Украла небось что?

— Ничего я не крала! — возмутилась Мелинда и шмыгнула носом. — Молодую девку наняли, которая бегает раз в пять быстрее моего! Подумаешь, тридцать лет проработала — пинком под зад на улицу отправили как только не нужна стала!

Генри с Клаудой переглянулись. Шенри поджала губы, а я лишь вздохнула. Час от часу не легче!

— Пусть ночует.

— Завтра же утром уйду! Подмастерье кузнеца едет в соседний город, обещал захватить меня! Там уж точно для меня работа найдётся!

— Иди…

Я отмахнулась от женщины, тут же устроившейся на табурете у огня и протянувшей к нему руки. По моей просьбе, Клауда принесла ей кусок сыра, хлеб и стакан молока, а после мы с Генри проводили Мелинду в пристройку. Генри закрыл внутренюю дверь на ключ — захочет выйти, на улицу выход свободен, но в трактир пускать всё же не решусь.

Поднявшись наверх, снова улеглась в кровать. Думала, что сон ушёл и так просто не вернётся, но ошиблась. Заснула за одно мгновение. Утром незнакомки в пристройке уже не было, и мы с Клаудой и Шенри взялись за уборку и подготовку трактира к новому дню.

Генри принес мне молока, муки, миску с нарезанной ветчиной и мешочек яиц.

— Укроп, помидоры… Интересная яичница у нас выйдет! — прочитав рецепт, заявила Клауда. — Но надо торопиться: у нас теперь и на пирожки с яблоком уйма заказов.

— Сейчас Шенри приберется наверху и поможет нам, — сказала мрачно — я дико не выспалась, и теперь меня ещё сильнее одолевали волнения по поводу брата и Мартина.

— К нам ещё два постояльца собирались въезжать сегодня! — сказала Клауда. — Давно не припомню такого желания у нас ночевать, хозяйка Анна! Если так дела и дальше пойдут, то мы точно все наши прорехи закроем ещё до того, как хозяин Вульф вернётся!

— Тем лучше!

Мы принялись за работу. И эта работа меня только и спасала! Я до самого вечера отгоняла все мысли и переживания, а к ночи, когда мы все закончили, меня снова схватили страхи. Как же дождаться утра?..

Думала, что не буду спать всю ночь, но когда улеглась в кровать и стала рассматривать звезды, чтобы отвлечься и заснуть, увидела, как на карниз приземлилась птица.

Прищурилась и привстала. Птица склонила голову и ткнула клювом в наличник. Раз-два.

Я открыла окно, птица вспорхнула и устроилась у меня на руке. Приглядевшись, увидела, что к когтистой лапке что-то привязано.

Записка!

Развязав веревку, сняла кусочек пергамента с птичьей лапки, после чего пернатая сразу же вспорхнула и вылетела в окно.

Сердце стучало где-то в горле, пока я судорожно разворачивала бумагу.

«Аня, радуйся! Всё решилось. Мы уже спешим обратно: Августин едет с нами. Когда вернемся, сможем помочь Нику. Подпись: Мартин».

Сердце возликовало! Я расцеловала записку, вскочила с кровати и радостно закружилась по комнате. Какое счастье!