– Нет, красавица, змеиный яд нужно быстрей лекарям сдать, а то все труды напрасны будут.

Девушка не скрывала своего разочарования, переминая в руках ручник, с грустью в глазах смотрела, как ведьмак одевается.

Выйдя во двор, Конар оседлал Призрака, еще раз отблагодарил хозяйку избы, вышедшую его проводить. Ударив слегка ногами бока коня, помчался прочь от соблазна.

«Девица наверняка сосватана уже, зачем одной ночью перечеркивать всю ее дальнейшую жизнь. Уеду, покручинится немного, а как только образ ведьмака выветрится из памяти, так и заживет привычной жизнью».

Через десять дней Конар прибыл в небольшой городок. Его целью было найти знахарскую лавку, сдать немного змеиного яда и на вырученные деньги, ехать спокойно дальше.

За яды, хорошую выручку, он мог получить только в столице любого государства. Свой путь ведьмак держал в королевство Эйруг. В столице Рангвург был знакомый лекарь, который никогда не скупился расплачиваться за хороший товар. А товар, который сейчас находился у него, действительно был стоящим. Да и отчитаться перед главой клана ведьмаков надо было, а потом небольшой отдых, и в новый путь.

*****

Вечерело. Пять месяцев скитаний по чужим землям вымотало и чем ближе они приближались к намеченной цели, тем нетерпимее становилось в мыслях и душе. Завидев впереди непонятную постройку, Конар нахмурился, пытаясь рассмотреть в сумерках очертания необычного строения. Этой дорогой он ехал впервые и чего ожидать на пути, не представлял. Чем ближе он подъезжал, тем тревожней становилось на душе.

Призрак фыркнул, остановился возле полуразрушенного строения. Конар спрыгнул с коня, с вниманием стал осматривать серые холодные камни. Переступив через завалы, он оказался в разрушенном храме Богини Ириды – покровительнице и защитнице всех женщин. Понял он это по круглому расположению храма и алтаря, сделанного из камня затхир. Черный камень с крапинками мелкой белой пыли, сияющей от падающего на нее света ночного светила, так вовремя взошедшего на небосводе. Смотреть на полуразрушенный и разграбленный храм было больно. Храмы Богини Ириды всегда были богато украшены. Золотыми монетами, драгоценными камнями были отделаны, не только стены, но и пол. Осматривая окарябанные чем-то острым стены и пол – ведьмак негодовал.

– Какой варвар мог сотворить такое? Прости меня, Богиня, за то, что нарушил твой покой, осквернил его своим присутствием. Прими в знак моей любви к тебе, эту брошь.

Конар, отвернул лацкан кожанки, отстегнул золотую брошь, прикоснулся к ней губами. Осторожно переступая разбросанные на полу камни, подошел к алтарю и положил на него свой дар Богине. Постоял, вздохнул с сожалением, вот если бы узнал, кто это сделал, не пощадил бы их жизней.

Прочитав Богине Ириде молитву, развернулся и осторожно пошел на выход, надеясь на то, что не разгневал своим присутствием красивейшую из Богинь. Яркая вспышка света возле камней резанула глаза. Зажмурившись, Конар постоял так немного, нерешительно открыл глаза. «Что это могло быть? Уж не гневается ли Ирида на него за внезапное вторжение в ее храм?» Сделав нерешительно пару шагов в том направлении, откуда была вспышка света, он наклонился и с изумлением обнаружил лежащую в пыли венчальную чашу.

– Вот так дела…и ведь на самом виду лежала, – подняв чашу, ведьмак покрутил ее в руках, наблюдая за игрой света драгоценных камней на ней. Рассматривая россыпь камней и металл, из которого чаша была сделана, он пришел к выводу, что стоила она неимоверно дорого. Такой чашей, обычно, призывали хранителя рода для благословения пар. Покрутив еще немного чашу в руках, он положил ее на место. – Прости Богиня, что осквернил своим прикосновением венчальную чашу твоего храма.

Ведьмак встал, сделал шаг и больше не смог сдвинуться с места, его ноги словно окаменели. Холод ужаса сковал тело, на лбу выступили капельки пота, мысль о том, что он прогневил Богиню Ириду своим присутствием в ее храме, кольнуло сердце. Не должен одинокий мужчина посещать храм прекраснейшей из Богинь. Мужчина переступает порог храма, только тогда, когда ведет под руку свою любимую, для подтверждения искренности своих чувств и для благословения их союза. Можно конечно и в других храмах заключить союз и получить благословение у священнослужителя, только вот, союз благославленный самой Богиней Иридой, считался самым счастливым и долговечным. Лежащая на полу храма чаша засияла, игра камней притягивала взгляд, рука Конара сама потянулась вновь к чаше. Он наклонился, поднял ее и с удивлением отметил, что тяжесть и онемение с ног спала. Сначала ведьмак не поверил, в то, что произошло, но метал, который он сейчас сжимал в своих руках, холодил, прогоняя все страхи и даря уверенность, в то, что он понял и исполнил желание самой Богини.

Чуть на трясущихся ногах ведьмак вышел из полуразрушенного храма, подозвал Призрака. Скинув с плеч дорожный мешок, развязал его, вытащил небольшой лоскут материи, завернул в него чашу и вложил обратно. Привязав лямки мешка к седлу, повернулся, поклонился Богине. И хотя он ее не видел, но точно знал, что она сейчас стоит рядом и наблюдает за ним. Потому что чувствовал благословение Богини, ее заботу, словно он сейчас стоял в коконе любви.

Вскочив на коня, Конар, помчался в ночь, радуясь и тревожась от всего того, что сейчас произошло с ним.

*****

До столицы Рангвург оставалось несколько дней пути, тонкий размеренный свист оглушил долину, по которой они сейчас передвигались. Призрак захрапел, встал на дыбы, ведьмак чуть не выпал из седла, натянув со всей силы удила, выругался. В метре от них земля раздвинулась, словно она была не тяжелым пластом, а мягким податливым маслом. Сначала из разъема появились острые черные когти, а следом, словно пущенная стрела выскочила шестилапая тварь с двумя сросшимися головами. Таких тварей ведьмаку еще не доводилось не только видеть, но и слышать о них. Мгновенно среагировав, Конар выхватил меч из ножен, соскочил с Призрака, встал в оборону, чего ожидать от неизвестной твари не представлял.

Тварь ростом чуть ниже ведьмака, покрытая мелкой густой шерстью оскалив ряд больших острых зубов, зарычала и бросилась на него. Он ловко отпрянул, и не спешил убивать агрессивного зверя, выясняя, чем тот может еще удивить, кроме как роста и острых зубов. И зверь не подвел, выпустив в ведьмака струю слюны. Конар вновь отскачил, но не успел увернуться от когтистой лапы зверя, прыгнувшего следом за своей слюной. Стон боли вырвался из горла ведьмака. Тварь поняв, что ранила жертву, медлила нападать, пригнулась, не спеша наступала, смакуя момент финала, но не учла еще одно живое существо, находившееся рядом. Тяжелые