Для защиты от иностранных агентов, внутренней подрывной деятельности и политических преступлений Конвентом (10 марта 1793 года) был создан Комитет общей безопасности как национальный департамент полиции, наделенный практически абсолютными полномочиями наносить визиты в дома без предупреждения и арестовывать любого человека по подозрению в нелояльности или преступлении. Дополнительные комитеты наблюдения были организованы для коммун и районов городов.

Также 10 марта Конвент учредил Революционный трибунал для суда над подозреваемыми, направленными в него; им были предоставлены защитники, но приговор присяжных не подлежал обжалованию или пересмотру. 5 апреля Конвент назначил главным обвинителем в Трибунале Антуана-Квентина Фукье-Тинвиля, адвоката, известного своими дотошными и беспощадными допросами, но способного время от времени проявлять гуманные чувства;21 Однако он дошел до нас в гравюре, на которой он изображен с лицом орла и носом, похожим на меч. Трибунал начал свои заседания 6 апреля во Дворце правосудия. По мере того как шла война, а число лиц, отданных под суд, становилось неуправляемо большим, Трибунал все больше и больше синкопировал свою юридическую процедуру и склонялся к вынесению раннего обвинительного приговора почти по всем делам, переданным ему Комитетом общественной безопасности.

Комитет общественного спасения, учрежденный 6 апреля 1793 года, заменил собой Исполнительный совет и стал главной властью государства. Это был военный кабинет; его следует рассматривать не как гражданское правительство, признающее конституционные ограничения, а как орган, имеющий законное право руководить и командовать нацией, сражающейся за свою жизнь. Его полномочия были ограничены только ответственностью перед Конвентом; его решения должны были быть представлены Конвенту, который почти во всех случаях превращал их в декреты. Он контролировал внешнюю политику, армии и их генералов, гражданских чиновников, комитеты по религии и искусствам, секретную службу государства. Он мог вскрывать частную и публичную переписку, распоряжался секретными фондами, а через своих «представителей в командировках» контролировал жизнь и смерть в провинциях. Он заседал в комнатах Павильона де Флор, между Тюильри и Сеной, и собирался на совещания вокруг «зеленого [покрытого сукном] стола», который на год стал резиденцией французского правительства.

Во главе его до 10 июля стоял Дантон, уже во второй раз избранный лидером нации, оказавшейся в опасности. Он начал с того, что убедил своих коллег, а затем и Конвент, что правительство должно публично отказаться от намерения вмешиваться во внутренние дела любой другой страны.22 По его настоянию и вопреки возражениям Робеспьера, Конвент разослал предварительные предложения о мире каждому члену коалиции. Он убедил герцога Брауншвейгского приостановить свое наступление и сумел заключить союз со Швецией.23 Он снова попытался заключить мир между Горой и Жирондой, но их разногласия оказались слишком глубокими.

Марат усилил свои нападки на жирондистов, причем с таким ожесточением, что они добились (14 апреля 1793 года) декрета Конвента о том, что он должен быть предан суду Революционного трибунала за пропаганду убийства и диктатуры. Во время суда над ним во Дворце правосудия и на прилегающих улицах собралась толпа санкюлотов, поклявшихся «отомстить за любое злодеяние, совершенное против их любимого защитника». Когда испуганные присяжные освободили его, его последователи с триумфом пронесли его на плечах до Конвента. Там он пригрозил отомстить своим обвинителям. Затем его пронесли сквозь ликующую толпу в Якобинский клуб, где он был возведен в президентское кресло.24 Он возобновил свою кампанию, требуя исключить жирондистов из Конвента как буржуазных предателей Революции.

Он одержал шаткую победу, когда Конвент, несмотря на протесты и предупреждения Жиронды, установил максимальную цену на зерно на каждом этапе его прохождения от производителя до потребителя и приказал правительственным агентам реквизировать у фермеров всю продукцию, необходимую для удовлетворения общественных потребностей.25 29 сентября эти меры были расширены до «общего максимума», устанавливающего цены на все основные товары.26 Вечная война между производителем и потребителем обострилась; крестьяне восстали против конфискации своего урожая;27 Производство упало, так как мотив прибыли был заблокирован новыми законами; развился «черный рынок», поставлявший по высоким ценам те, которые могли себе позволить платить. На рынках, подчинявшихся максимуму, закончилось зерно и хлеб; на улицах городов вновь вспыхнули голодные бунты.

Жирондисты, горько возмущенные давлением на Конвент со стороны парижских низов, обратились к своим избирателям из среднего класса в провинциях с просьбой спасти их от тирании толпы. Верньо писал своим избирателям в Бордо 4 мая 1793 года: «Я вызываю вас на трибуну, чтобы защитить нас, если еще есть время, отомстить за свободу, истребив тиранов»;28 И Барбару написал то же самое своим сторонникам в Марселе. Там и в Лионе буржуазное меньшинство объединилось с бывшими дворянами, чтобы изгнать своих радикальных мэров.

18 мая депутаты-жирондисты убедили Конвент назначить комитет для изучения деятельности Парижской коммуны и ее секций в попытке повлиять на законодательство. Все члены комитета были жирондистами. 24 мая Конвент приказал арестовать Эбера и Варле как агитаторов; Коммуна, с которой согласились шестнадцать секций, потребовала их освобождения; Конвент отказался. Робеспьер, выступая 26 мая в Якобинском клубе, призвал граждан к восстанию: «Когда народ угнетен, когда у него нет иного ресурса, кроме него самого, тот был бы настоящим трусом, кто не призвал бы его к восстанию. Именно тогда, когда нарушаются все законы, когда деспотизм достигает своего апогея, когда добросовестность и порядочность попираются ногами, народ должен подняться на восстание. Этот момент настал».29 На заседании Конвента 27 мая Марат потребовал распустить комитет «как враждебный свободе и склонный спровоцировать восстание народа, которое уже неминуемо из-за небрежности, с которой вы позволили товарам подорожать до чрезмерного уровня». В ту же ночь Гора добилась принятия меры, упраздняющей комитет; заключенные были освобождены, но 28 мая жирондисты восстановили комитет, проголосовав 279 голосами против 238. 30 мая Дантон присоединился к Робеспьеру и Марату, призывая к «революционной бодрости».

31 мая в секциях прозвучал сигнал к восстанию горожан. Собравшись у отеля де Виль, они сформировали восставший совет и заручились поддержкой Парижской национальной гвардии под руководством радикального лидера Анриота. Защищенный ими и толпой, новый совет вошел в зал Конвента и потребовал, чтобы жирондисты были преданы суду Революционного трибунала; чтобы цена на хлеб была установлена на уровне трех су за фунт по всей Франции; чтобы любой возникающий дефицит покрывался за счет налога на богатых; и чтобы право голоса было временно сохранено за санкюлотами.30 Конвент уступил только второму подавлению ненавистного комитета. Враждующие стороны разошлись на ночь.

Вернувшись в конвент 1