— Все в порядке, — не стал я рассказывать. — Нынче мы Братство, через две седмицы будет моление и будем приносить новые клятвы. Жизнь изменится, молитв будет больше. А вот Грозного Батьку нужно… Не уместен он.

— То добре. А Батька, он от Лукавого. Токмо я и сейчас не шибко понимаю, что изменится, но все равно, добре, — сказал Лавр и переменил тему. — Едем к Маске?

Хотелось спросить: «К Илону?» На силу сдержался.

— Моску? — спросил я.

— Нет, Маска — так зовут кузнеца, — отвечал Лавр. Это имя черемисов, а по-нашенски — медведь.

Я не стал в даваться в подробности, откуда такое имя. Маска, так Маска, может станет позже Максимом каким-нибудь. Важнее не имя, а то, чтобы как-то уговорить несговорчивого кузнеца. Его уже заманивали серебром, не польстился, обещали дом и почет, так же не согласился. Между тем, если верить Лавру, а так же Боброку, которые и занимались поиском кузнеца для переселения на мои земли, так Маска почти не имеет заказов.

Для меня стало откровением то, что в Ростове есть что-то вроде цеха, какие были распространены в Западной Европе. Но тут это, скорее, негласное объединение ремесленников. И Маска травят. Его выдавили из ремесленного посада в окольный город, имеет место быть и сговор с местными купцами, иными ремесленниками, чтобы они не давали заказы кузнецу.

Но он как-то живет, перебивается случайными заработками, поступающими, в основном, от приезжих и случайных гостей Ростова.

— Идите к праотцам! Нынче же дубину возьму и погоню, как собак! — кричал мужской голос, когда мы подошли к дому-мастерской Маска.

Я не видел хозяина грозного баса. Ремесленная мастерская была огорожена высоким дощатым забором. К слову, такой вот забор не самый дешевый. Это не как в будущем купить доску в магазине по относительно бросовым ценам, или на пилораме приобрести еще дешевле. Тут, в этом времени, чтобы сделать доску, нужно потратить изрядное количество времени и приложить немало сил. Дешевле даже сделать забор по принципу частокола.

— А ты на людей сперва посмотри, пес, которые к тебе пришли, чтобы лаяться! — выкрикнул я.

Может и опрометчиво, так как по голосу с брутальной хрипотцой уже представлялся богатырь. Да и в целом, не бывает хилых кузнецов, профессия у них такая, с постоянными силовыми упражнениями.

— Ах ты, тать! — выкрикнул голос и уже скоро отворилась массивная калитка, которой, по моим понятиям, только чуть не хватало, чтобы именоваться воротами.

Вышел грозный дядька, со шрамом на половину лица. Он был чуть выше, чем человек среднего роста этого времени, но вот… Мистер Олимпия, не иначе. Мышцы бугрились, а вены, сильно выпирающие, создавали впечатление перекаченного стероидами бодибилдера. Учитывая то, что тут нет разного рода спортивного питания, или специальных комплексов аминокислот, кузнец выглядел нереально, как будто я очутился в элитном спортивном зале будущего, где вот таких качков демонстрировали толстой публике.

Лавр попятился и схватился на эфес своего меча.

— Не надо! — приказал я, видя намерения своего десятника.

— И кто ты таков, что лаяться на меня вздумал? Не каждый боярский холоп позволяет себе со мной так говорить, — после мужик обратил внимание на Лавра. — Понятно. Этого я знаю. Снова пришли просить переехать в чистое поле? Я уезжаю от сюда. Подамся на Волгу со многими беженцами, да и делов. Там работы будет много.

— Все сказал? — спросил я грубоватым тоном. — Тебе делают предложение стать лучшим кузнецом на Руси, а ты убегаешь? Трус? Или столь дряной мастер, что работать умеешь только там, где иных кузнецов отродясь не было?

Этот прием, взять «на слабо», я задумал еще раньше. С такими упертыми нельзя прямолинейного говорить. От прямого и понятного предложения он уже отказался.

— Я? Я булат варить умею! — вскричал кузнец.

Переходить ко второй части своего плана было не то, чтобы боязно, я уже свое отбоялся, когда в детстве дед фашистами пугал, так мне, пацану лет четырех-пяти эсесовцы снились. А после я сам их душил, всякого рода радикалов. Но уж слишком могучим выглядел мужик. Хотя… Я ведь так же не мелкий, ростом и больше Маски буду, пусть мускулатура у меня не перекачена, но явно не задохлик.

— Не верю. Я посмотрел на тебя, нынче сомневаюсь во всем, — сказал я.

Мужик бросил в сторону оглоблю, с которой вышел. И пошел на меня.

— А я нынче тебя отрок проучу. Коли отец науке жизненной не обучил, так я преподам урок, — с этими словами Маска подходил ко мне.

— Чтобы не случилось, не встревай! — приказал я Лавру и еще одному воину, который был из его десятка.

Мы пошли на разговор вдвоем с десятником, но двенадцать воинов еще стояли в стороне и толпой мы бы запинали и грозного медведя. Но что я за командир, если не могу справится с неподготовленным мужиком.

Кузнец хотел меня схватить обеими руками, но я вышмыгнул из захвата и кулаком правой руки, уже находясь от Маски справа, прописал тому в печень. Удар, пусть и вышел чуть смазанным, но все равно его силы хватило бы для того, чтобы свалить почти любого соперника. Этот же чуть скривился и развернулся ко мне, при этом он держал правую руку вытянутой, так что у кузнеца получился удар с разворотом. Нет, не удар, а угрожающий взмах. Я уже оказался сзади кузнеца и ударил мужика по его опорной ноге. Маска покачнулся, ноги подкосились, но он быстро восстановил равновесие.

— Ты что прыгаешь от меня? Бейся! — взревел, будто медведь, оскорбленный кузнец.

— А я и бьюсь. Только зачем же мне с тобой силой меряться. Ее у тебя хватит на троих, а вот прыти у тебя нет, не ловок ты, — сказал я, делая шаг назад, уходя от размашистого удара кузнеца.

Был бы сейчас реальный бой и передо мной стояла бы задача победить, то я уже давно саданул бы Маска по коленям, которые он совершенно не