как жаль, как жаль. Значит зря запоминал их имена.– И зачем ты это делал?– Что бы выследить их, когда сбегу. – ответил узник с присущей детям радостью, когда они обсуждают запрещённые родителями вещи.– Ты не сбежишь. Тебя казнят.– Хм. Что-то мне подсказывает что нет. Стража мертва, так? Возможно, вариантов много, но самый явный, что город захвачен. Жаль, что здесь не слышно ни черта. Так вот, вы захватили город. Так?– Допустим. – ответил Ворон.– А вам я ничего плохого не сделал. Так?– Так, но выяснять за что ты здесь, желания нет. Утром всех казнят, король не желает вас кормить, вдобавок нужно место.– А давай так. Мы с тобой перейдём к кульминации разговора. Больно мне интересен финал.– Финал – твоя свобода.– Да, да. Да! Но что взамен? – спросил он, вдавив лицо в решётку.– Взамен смерть. Беглый король не должен возглавить войско.– Вот! Вот оно. – он облизнул губы и слегка ужимаясь продолжил: – Но почему я? До боли интересно.– Ты не промахиваешься.– Лесть. Хм. Это всегда приятно. Люблю.- Ты хорош. Возможно, не так хорош, как седой плотник, твой учитель.- Седой кто? Не помню такого. Но это звучит обидно. Нет никого лучше меня.- Не знаю, говорят он ещё очень крепок. – не отводя взгляда проговорил Ворон.- Крепок, безумен и глуп. Безумно глуп и крепко безумен, не лучший вариант, не так ли? – заключённый заиграл бровями требуя согласия.- А говоришь что совсем его не помнишь.- Он тоже говорит что не помнит обо мне, возможно я даже немного обижен. – узник нервно хихикнул.- Как скажешь. Главное, то, что ты пообещаешь выполнить, будет выглядеть как случайность, глупая или нет, но случайность.- Но, если у тебя есть власть, почему ты не сделаешь все сам?– Его убил не я, и приказа такого я не отдавал. Что касается власти, у меня её достаточно чтобы открыть эту дверь. Или подождать утра.– Бесспорно, бесспорно открывай. Но нужно время. Срок я могу уточнить?– Чем быстрее, тем лучше. Он не должен увидеть более стен этого города.Димитрий открыл дверь и, не сказав более ни слова, ушёл. Через четверть часа он сел в карету и, как только она тронулась, он достал бумагу и перо с чернилами. Карета была с небольшим столиком, но писать на нём было неудобно из-за тряски. Ворон положил руки на стол и закрыл глаза, через несколько секунд движение стало идеально ровным, словно сани движутся по первому льду. Незамедлительно он начал писать:«Недалеко от города Радана, или данного солнцем, был высокий холм, на котором одиноко возвышалась огромных размеров липа…»

Глава 4.2

Конечной точкой путешествия Димитрия была холодная гора, и именно там, под покровом ночи, брёл человек потерявший, в схватке с Ренестоном и королём, двоих товарищей. Двое собратьев – это тяжкая потеря, но она абсолютно не гложила его сердце. Он был в добром настроении, его добыча была хороша, лучше и мечтать не приходилось. В доме ямщика, у подножья горы, ещё с вечера, он взял потёртую, но тёплую, накидку, и сейчас было самое время её одеть. Направлялся он в таверну с громким названием – Золотой Зуб. Расположена она была почти на самой вершине горы, укрытой многовековыми снегами. Последний раз снег сходил около таверны, одиннадцать лет назад, непривычно жарким летом, но до вершины не смог добраться даже самый лютый зной. Но то было давно, сейчас же здесь лютовала зима. Срезая дорогу, разбойник свернул с тракта, и направился узкой тропой сквозь заброшенный парк. Парк – это единственное напоминание о деревне троллей, живших здесь задолго до появления Золотого Зуба. Старые ели отбрасывали тени, рисуя на снегу мрачные картины, но они не тревожили человека. Он был погружён в думы, в его кармане, по здешним меркам, было целое состояние, и он собирался его потратить на хороший меч, хмель и сластолюбивую девицу с рыжими кудрями. Планировал он отправится и в крепость Ржавых Ножей, находившуюся ещё выше на горе. Рассказать клешеногому Ёрку свою историю, как храбро он дал бой первому рыцарю Радана, и чудом уцелел, не взирая на численное преимущество врага, и угостить его хорошим вином ища покровительства. Но к Ёрку завтра. Сегодня в таверну, кудри его заждались.

– Позолоти ручку милок, – прозвучал старушечий голос. – отвечу на вопросы твои, всё мне ведомо о судьбе твоей.

Здоровяк взглянул на тень, отброшенную невысокой фигурой и подымая глаза услышал шлепок. Совсем рядом находился пруд освобождённый, пока ещё, от льда. Он подумал о том, что сейчас там раскидывают сети, а значит утром он отведает хорошо прожаренного сазана со сметаной. Невольно сглотнув, он произнёс:

– Один вопрос, его хотят знать все, я не исключение. Сколько мне осталось топтать эту землю?

– А плата? – заскрипела старуха.

– Будет тебе, – ответил парень, не собираясь давать ей даже погнутого медяка, валявшегося в кармане.

Старуха достала из рукава колоду и, перетасовывая её, глядела в глаза путника. Сделав небрежное движение рукой, она бросила на снег две карты.

– Весь в крови несчастный валет, – прохрипела гадалка уверенно. – а над ним ужасная дама, с ножом.

– Что? – воскликнул здоровяк, потирая вспотевшие руки. – Что это значит?

Парень опустил взгляд пытаясь рассмотреть картинки на снегу и в этот момент, во мраке, блеснуло лезвие ножа и мгновенно прорезало одежду и плоть. Парк наполнился жутким хохотом старухи, и она проговорила, опускающемуся на колени бедолаге:

– Прямо сейчас, тебе будет плохо.

Парень свалился на землю, последнее что он ощутил в этой жизни – это холод снегового покрова и дряхлые руки, шарившие по его карманам.

***

Ливадий брёл во мраке путая тропы, он потерял ориентиры и ждал, когда на глаза попадётся хоть какая, знакомая местность. Окончательно он сбился с толку оказавшись на окраине деревни. Он понимал, что здесь не должно быть ничего, даже обветшавшего домика лесника, но решив, что вернулся назад не придал своим чувствам значения. Царила тишина, её не нарушал даже собачий лай, присущий всем селеньям. Вдруг, навстречу вышел мужик и произнёс:

– О! Сосед! Уважь, а то доброму человеку после работы и выпить не с кем.

– Ты, видать, меня с кем-то путал… а ладно. Почему бы и нет, – согласился чародей, решив, что небо послало ему ночлег, обдумывая продолжить свой путь утром.

Они направились к дому через огород. Хозяин по пути сгребал кое