Юрий кивнул и коротко пересказал ей то, что узнал от Дениса. Лариса слушала с нескрываемым интересом, а когда он закончил, заметила:

— В этом районном отделении работает один мой знакомый следователь. Если хочешь, я завтра позвоню ему, и он сам займется этим делом.

— Знакомый следователь? — с непередаваемой интонацией переспросил Юрий. — У тебя теперь, наверное, повсюду знакомые…

— В общем, да, но это совсем не то, что ты подумал. Это не клиент, а бывший протеже моего покойного отца. Мы встретились с ним случайно, во время одной облавы, когда нашу лавочку накрыл ОМОН и всех отвезли в отделение. Он узнал меня первым, отпустил да еще оставил свой телефон. Ну так что?

— Пожалуй, позвони.

— Тогда договорились. Завтра ты звонишь мне, а я уже скажу, на какое время он тебе назначит. Ты не хочешь меня поцеловать?

Юрий вздрогнул, заглянул в ее вдруг ставшие такими знакомыми хитрые зеленые глаза и, почему-то отчаянно волнуясь, неуверенно приблизился к Ларисе. Она тоже как-то неуверенно обняла его за шею, и они, как неумелые школьники, сначала столкнулись носами, затем нащупали губы друг друга, и лишь потом слились в поцелуе.

— Мои чары тебя еще волнуют? — с тихим лукавством спросила она, когда они чуть отодвинулись друг от друга, продолжая при этом обниматься.

— Да….развратница, да!

В этот момент раздался звонок в дверь. Они с сожалением разжали объятия, Юрий помог ей надеть шубу и еще раз, с какой-то новообретенной нежностью, поцеловал.

— До завтра.

— До завтра.

Лариса ушла, а он вернулся в большую комнату, лег на диван и вдруг с удивлением обнаружил, что глаза его застилают слезы.

На следующий день Юрий с трудом дождался двенадцати часов дня — раньше такие дамы просто не просыпаются! — и нетерпеливо набрал телефон Ларисы.

— Привет, — слегка охрипшим голосом, нежно сказала она, — ты чего так долго не звонишь, я тебя жду с самого утра.

— Не хотел тебя будить.

— А-а, понятно… — и она невесело рассмеялась, — хорошо знаком с образом жизни «ночных бабочек». В газетах пишут, что мы просыпаемся не раньше полудня, а потом до вечера приводим себя в порядок. Но у меня, к сожалению, бессонница…

— А ты уже звонила туда, куда собиралась?

— Да, звонила. Его фамилия Зайцев, зовут Игорь Филиппович, Он будет ждать тебя сегодня во второй половине дня. Лучше идти туда прямо сейчас, а то, как он мне сказал, их всегда могут поднять на вызов. Адрес отделения знаешь?

— Да, Денис объяснил.

— Тогда вроде все. Не скупись, но и слишком много не предлагай, они люди жадные, — Лариса помолчала, а затем добавила: — Ну, а потом ты ко мне заедешь?

— Ты этого хочешь?

— А ты?

— Да.

— Ну тогда заезжай и не задавай дурацких вопросов. Пока.

— Пока.

Следователь Юрию не понравился, и не только потому, что был каким-то плюгавеньким, на целую голову ниже его и к тому же показался слишком «шустрым». В Америке ему приходилось иметь дело с полицейскими, теперь он мог сравнивать и вскоре понял, что же не устраивало его в поведении Зайцева. Американский полицейский ощущает себя представителем закона, который един для всех и составляет самую суть государства. Поэтому служение государству — это следование его законам. В России же главным всегда было и остается служение государству, отождествляемому отнюдь не с законом, а с теми, как правило, чертовски малоприятными персонажами, которые в данный момент находятся у власти. И главная беда состоит именно в этом — суть государства составляют не законы, а воля высших должностных лиц. Отсюда неуважение законов и, соответственно, тех рядовых граждан, ради которых эти законы вроде бы принимались; а также смесь презрения и подхалимства в отношении правителей. Это приводит к тому, что так называемые правоохранительные органы на самом-то деле рассматривают охрану права как далеко не самую важную и не самую главную свою обязанность.

И тот красноречивый эпизод, с которогo начался его разговор с Зайцевым, только убедил Юрия в правильности его выводов. Когда он сказал, что надо бы поговорить наедине, следователь понимающе кивнул и повел его по коридору в самый отдаленный кабинет. Однако тот оказался запертым изнутри.

— Ну кто там еще? — дернув дверь, недовольно пробурчал Зайцев и сильно постучал.

В ответ послышалось сдавленное сопение, звук предмета, упавшего со стола, а затем молодой и запыхавшийся мужской голос поинтересовался: «Какого дьявола надо?»

— Опять Серега с какой-то блядью закрылся, — с доверительно-насмешливой интонацией пояснил он Юрию, а потом постучал еще раз и потребовал:

— Младший лейтенант Овчинников, немедленно освободите помещение!

— Сейчас, Игорек, я уже заканчиваю допрос подозреваемой.

Через пару минут дверь отворилась, и Юрий увидел молодого парня в джинсовой куртке, с весьма наглой ухмыляющейся физиономией. Кроме него, в комнате находилась юная, не старше девятнадцати лет, особа самого красноречивого вида. Нимало не стесняясь и в упор смотря на вошедших мужчин красивыми густо накрашенными глазами, в которых совершенно отсутствовало всякое выражение, она пошевелила задом, подтягивая черные ажурные колготки, сквозь которые просвечивали белые трусики, и лишь потом опустила и одернула юбку.

— Здорово, мать, все блядуешь? — приветствовал ее Зайцев.

— Ни х…, - хрипло ответила она, — мы сидели, разговаривали…

— Понятно. — Зайцев прошел к столу, осмотрелся и сказал: — А почему гондон на полу валяется?

— Обвиняемая забыла, — в тон ему ответил Овчинников и сурово прикрикнул на девицу: — А ну, гражданка, поднимите свое имущество.

— Да пошел ты.„

— Что ты сказала? — на этот раз тон его уже был по-настоящему угрожающим. Юрия отнюдь не забавляла вся эта сцена. Он нетерпеливо кашлянул, и Зайцев, заставив своего напарника поднять использованный презерватив, быстро выставил его и девицу в коридор, чтобы они уже там продолжили выяснять отношения.

— С двенадцати лет е…ся, — заметил он, запирая дверь и проходя к столу, — а в тринадцать уже родила. Дочь на следующий год в школу пойдет.

— Меня это не слишком интересует, — спокойно заметил Юрий, — курить здесь можно?

— Да, конечно.

Зайцев принялся набивать трубку, а Юрий закурил и молча, выжидательно посмотрел на него.

— Итак, что вас интересует? — официально поинтересовался следователь, быстро и цепко взглянув на Юрия. Тот медленно, старательно упирая на свой американский акцент, рассказал о деле, связанном с убийством Сергея и пропажей Галины.

— Да, я его помню, два дня назад он приходил подавать заявление, — кивнул Зайцев. — Но об этом деле я пока ничего определенного сказать не могу. Ведется следствие…

— Надеюсь, не младшим лейтенантом Овчинниковым? — криво усмехнулся Юрий.