– Годится, – согласилась Диана.

– Ну, всё. Тогда можешь объявлять своему мужу. Утром расскажешь, согласился ли он. И заново прогоним мою легенду. Чтобы от зубов отскакивала…

***

Москва. Старая площадь.

– Никита Богданович, Носов из ВЦСПС, – доложила Кожевникову помощница. – Соединять?

– Конечно, – ответил тот. Может, и хорошо, что Татьяна не смогла найти председателя ВЦСПС, а только члена Президиума. Зато вон, как быстро перезванивает, после того, как получил от меня задание. – Приветствую ещё раз, Егор Данилович.

– Никита Богданович, к сожалению, мне нечем вас порадовать. Файзуллаев утверждает, что совсем мало общается с мужем свояченицы, и последний раз они виделись, может, с полгода назад. Ему совсем нечего вам сказать. И хотел бы, да…

– А он действительно хотел? – с сарказмом спросил Кожевников.

– Поверьте мне, я его лично опрашивал, – заверил его Носов. – Было бы что сказать, он бы сказал. Я его предупредил, что от его честности не только его карьера зависит, а и дальнейшая работа в нашей организации… А он ей очень дорожит.

– Благодарю вас, Егор Данилович, за помощь, – сказал Кожевников, попрощался и положил трубку, задумавшись.

Либо этот родственник стойкий оловянный солдатик, и готов пожертвовать собой ради свояка, либо правду говорит. Носов, похоже, его неплохо знает, значит, скорее всего он прав, ничего ему неизвестно про эту авантюру… В этом случае, вполне может быть, это кто-то здесь мне подлянку устроил. И это не родственник или друг Самедова, а кто-то из моих недоброжелателей, – сделал вывод Кожевников. – Выбрали новичка и использовали, пока он не разобрался, дурак, в ситуации.

***

Москва. Лубянка.

Полковник Воронин выслушал Артамонову и остался доволен разработанной легендой для знакомства с мужем «Скворца».

– Ты только не переиграй в алкоголичку, – предостерег он её. – Пей вино смакуя, не спеша. Мало ли что агент сказала, что ты любишь выпить. Может, ты хочешь на мужа подруги произвести хорошее впечатление, вот и сдерживаешься.

– Хорошо, Павел Евгеньевич.

– У нас всё получилось. На радио их продержали часа три, плюс дорога. Технари спокойно отработали, – доложил Муравьёв, – под контролем телефон, кухня и спальня «Скворца» с мужем. В комнату их племянницы прослушку ставить не стали.

– Ну правильно, зачем? Она явно не агент спецслужб в этом возрасте, – согласился Воронин. – Нет смысла… Что по нашему секретному осведомителю «Скворца»? Удалось найти, где мы можем показать их друг другу?

– Павел Евгеньевич, – откашлявшись, взял слово капитан Румянцев. – Проблема… Наружка спалилась. Гончаров обнаружил слежку…

– Они что там, совсем навыки потеряли?! – возмутился Воронин. – Разве не знали, за кем идут? Это же не скрипачка из симфонического оркестра! Это подполковник ГРУ, матёрый волк! И, фактически, наш единственный кандидат на обучение «Скворца» специфическим тайнам нашего промысла! Как мы теперь выясним, кто нам агента с пути истинного сбивает?!

Он ещё долго ругался, используя, в том числе, и ненормативную лексику. Но все спокойно и терпеливо слушали. Это не их провал.

***

Москва. Лубянка.

Звонок Субботина озадачил заместителя председателя КГБ Макеева. Начальник Военно-дипломатической академии Субботин, хоть и был только формальным заместителем начальника ГРУ, но погоны носил тоже генерал-полковничьи, и относиться к его претензиям следовало всерьёз.

А претензия его состояла в том, что Комитет госбезопасности разрабатывает сотрудника ГРУ, рассматриваемого на должность старшего преподавателя Академии за спиной его руководства.

– Андрей Андреевич, если у вас есть какие-то конкретные подозрения насчёт нашего человека, будьте любезны, поделитесь, – настаивал Субботин. – Мы сами вам поможем в расследовании. К чему мне в Академии человек, на которого у вас, я так понимаю, что-то есть?

– Иван Захарович, я не могу вам сейчас ничего сказать, просто, не в курсе. Но я разберусь, и мы еще пообщаемся, – пообещал Макеев.

Положив трубку после разговора с начальником Военно-дипломатической академии, Макеев тут же распорядился выяснить, какое подразделение разрабатывает подполковника Гончарова из ГРУ.

***

К семи приехал на завод «Полёт». Наши только подтягивались. Но на столе уже стояла полупустая бутылка коньяка. Да уж, обстановка нынче нервная…

Взял себе бутылку пива и сел за стол. Пока совещание не началось, решил выяснить свой личный вопрос.

– Слушай, а можно на меховой фабрике пару шапок купить? – спросил я Сатчана. – Мне надо и жене.

– Да в любое время, – услышал мой вопрос Бортко. – Подойдёшь к главбуху, она тебя часто вспоминает. По-доброму.

– Отлично, – обрадовался я.

Тут в дверь заглянул Мещеряков.

– Товарищи, я уже здесь, – сообщил он нам, стягивая с себя брюки.

– Штрафная, всё равно, за тобой, – ответил ему Захаров.

Вскоре он сел с нами за стол и совещание началось. Для начала, он пустил по столу фотографию Димаса.

– Обратите внимание на этого человека, он работает на гагаринских, занимается сбором информации.

– Удалось установить его ФИО? – поинтересовался Бортко.

– Да, это сотрудник гагаринского райкома, промышленный отдел, Некрасов Дмитрий Ильич. Мелкая пташка.

– И кто нам скажет, что они от тебя, Павел, хотят? – спросил Захаров.

– Насчёт, что хотят, не знаю, – честно ответил я. – Но, если до них дошло, что именно я у Самедова в «Комсомольском прожекторе» им вредил, тогда, возможно, они решили выяснить, с кем я общаюсь. Связи мои сейчас устанавливают.

– Очень похоже, – согласился Мещеряков.

– И зачем это им? – спросил Бортко, обводя нас недоумённым взглядом.

– Может, назад свои предприятия вернуть хотят? – предположил Ригалёв.

– Хотеть-то они, может, и хотят, да кто же им отдаст? – возразил Нечаев.

– Да нет, – сказал Захаров. – Не будут они ничего возвращать, кишка тонка. Куда им против нас?

– Так может, ликвидировать их, вообще, как класс? – предложил Бортко. – Если они нам не конкуренты…

– Зачем же? Не вижу смысла в этой войне. Какие бы они ни были против нас, но за Володиным стоит тесть, замминистра РСФСР, он