официантка, отводя взгляд. — Так вы будете что-то заказывать? — сразу же перевела она тему разговора, заправляя выбившийся локон за ухо.

— Как я уже сказал, в купе меня ждёт голодный и замышляющий против меня заговор кот, а для себя я ещё ничего не выбрал. Давайте сделаем так, вы мне соберёте взятку для кота, какое-нибудь мясо, колбасу, что там ещё коты едят, вам, наверное, виднее. А когда принесёте свёрток, я уже буду готов сделать заказ. — Она посмотрела на меня довольно скептически, но ничего вслух не сказала. — Не бойтесь, я не схвачу свёрток и не убегу, не расплатившись. Здесь мы все совершаем своего рода сделки, а они для меня значат очень многое. Да и некуда мне бежать. Я в поезде, и вы меня быстро найдёте, чтобы сурово наказать.

— Хорошо, — она выпрямилась. — Я сейчас принесу еду для вашего кота, ваше сиятельство, и надеюсь, что к тому времени, вы уже определитесь.

— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал я, снова уткнувшись в меню.

Ну что же, похоже, что эту милую девушку я смог заинтересовать даже в таком виде, не прибегая к использованию демонической ауры. Это меня немного приободрило, и я уже с, куда большим интересом, начал вчитываться в названия блюд, многие из которых мне совершенно ни о чём не говорили. Я, конечно, знаю человеческую кухню и даже в совершенстве владею этикетом, но некоторые названия ставили меня в тупик. Вот, например, что такое фриттата с лобстером. Ну, кто такие лобстеры, мне, конечно, известно, но вот всё остальное…

Когда я дошёл до Вагю ски-яки, которое стоило аж целых сто пятьдесят рублей, я закрыл папку, решив остановиться на простой еде, которая удовлетворила бы все мои потребности, и желательно без каких-либо эксцессов. А то мало ли, вполне возможно, что у Давыдова аллергия или непереносимость каких-либо продуктов.

Столики постепенно начали заполняться пассажирами, решившими занять себя обедом. За соседнем столиком устроился офицер без знаков отличия. Зато его адъютант носил эполеты полковника. Получается, что со мной в одном поезде очень большая шишка ехала.

К моему столику подошла та же официантка и подала свёрток, от которого пахло просто изумительно.

— Я могу отослать это прямиком в ваше купе, вашему котику, — сказала она улыбаясь.

— Из этого я могу сделать вывод, что вы узнали всё обо мне, включая то, что кот едет абсолютно легально. У него есть билет, но самое главное, он, паршивец, действительно существует. — Я прикинул расклад и кивнул. — Ладно, отошлите. Но, не забудьте сказать, что это именно от меня.

— Хорошо, — она кивнула, и к ней тут же подбежал рыжий парнишка лет пятнадцати на вид. — Семён, отнеси это в купе его сиятельства и передай коту, что это от него.

Если парнишка и подумал что-то нелицеприятное про моих тараканов, но ничего не сказал. Это дело привычки, насколько мне было известно, у богатых и не такие причуды бывают. Он только забрал свёрток из рук официантки и побежал к выходу из вагона. Я проводил его немного рассеянным взглядом, а потом повернулся к официантке.

— Я понял, что хочу заказать, — она выхватила блокнот, карандаш и приготовилась записывать. — Значит, так, солянку, побольше маслин, лимон не надо и сметану отдельно, я сам положу, сколько понадобится. Свиная обтив…

Договорить мне не дал тот самый офицер без знаков различия. Он внезапно захрипел, схватился обеими руками за стол, а потом повалился на пол, хватаясь за горло. Шея, нижняя челюсть, губы стали прямо на глазах увеличиваться в объёме, а лицо начало как-то быстро и подозрительно синеть. Офицер делал судорожные вдохи, но, судя по всему, это не помогало.

Адъютант вскочил со своего места и бросился к своему патрону.

— Господи, Павел Иванович, что с вами? — а затем он поднял голову и крикнул. — Врача! Здесь есть врач? Его светлости плохо!

Вот честно, я сначала хотел ползком, прячась за столами, выползти из ресторана. Эта светлость, не могла не нагрешить достаточно, чтобы ангелы обломились с его душой, значит, мне можно было его и не спасать. Да и ввязываться с это дело не слишком хотелось. Ещё сделаю что-нибудь не то, так крайним меня оставят, а не какую-нибудь улитку, которой он подавился, если это, конечно, не приправленный отравой кусок пирога. Я встал из-за стола, и пока все отвлеклись, сделал шаг в сторону выхода.

Вот только мне помешали совершить такой правильный со всех точек зрения поступок. А всё потому, что в петлицу моего мундира был вставлен неприметный значок с чашкой и лакающей из неё змеёй. И этот значок мигнул зелёным светом, привлекая к себе внимание.

Все повернулись в мою сторону и расступились, давая мне полный доступ к уже практически не падающему признаков жизни аристократу.

Поняв, что отвертеться не получится, я выматерился, но исключительно про себя и прошёл решительным шагом к пострадавшему, сделав вид, что именно это хотел сделать несколько секунд назад. Быстро опустился на колени перед светлостью и начал беглый осмотр, надеясь, что мой внутренний голос и память Дениски меня не подведут.

Отёк шеи был плотным, при надавливании не оставалось ямочек, вены на шее вздулись, а моя демоническая сила сигнализировала, что если я не пошевелюсь, то душа клиента отправится по назначению. А ещё что-то в районе задницы настойчиво советовало мне шевелиться, потому что если он сейчас умрёт, то неделей губы я точно не отделаюсь, потому что даже не начал ничего делать.

Неожиданно я поймал себя на мысли, что мне известно не только то, что это такое, но и то, как лечить подобное состояние. Уж неотложную помощь в курсантов, похоже, вдалбливали тараном.

— Аптечка есть? — спросил я у официантки, стараясь перекричать причитающую женщину, сидевшую за два столика от этого.

— Да, — она бросилась куда-то, а я осмотрелся по сторонам. Решив перестраховаться, если в местной аптечке не будет необходимых препаратов, я схватил огромный нож для жаркого.

— Что вы делаете? — напряжённо посмотрел на меня адъютант, переводя взгляд на пока ещё чистый нож.

— Хочу перестраховаться и ищу альтернативные варианты для помощи. А ещё хочу, чтобы он выжил. А вы? — я прямо посмотрел на мужчину.

— Как вы можете спрашивать? — адъютант сверкнул глазами.

— Тогда не мешайте. Но если понадобится ваша помощь, вы будете выполнять всё, что я скажу.

—